Брат, Брат-2 и другие фильмы
Шрифт:
Она не чувствовала холода, хотя юрта уже едва тлела. Она стояла там же, глядя на обгоревшие тела людей и животных, а потом пошла на непривычный звук.
Она нашла Анку чуть в стороне от пепелища. Верхняя часть ее была завалена бревнами и землей с крыши. Между раздвинутых ног что-то копошилось и кричало.
Бытерхай наклонилась и подняла красное, скользкое существо с длинной пуповиной.
В юрте она обмыла ребенка изо рта, как это делала Анка с ребенком Мергень, затем спеленала
Потом она села и прижала его к себе, как это делала Мергень. Но груди у нее не было. Заплакал ребенок.
Бытерхай положила его на кровать и прошлась по юрте.
Вытянувшись, с неестественно открытым ртом лежала Кутуяхсыт.
Бытерхай осмотрела запасы, хранившиеся в юрте, и нашла берестяное ведро с остатками молока. Она перелила молоко в зеленую бутылку из-под водки, оторвала от своего платка полоску ткани, свернула его в виде пробки и закупорила горлышко. Вскоре ткань пропиталась молоком, и Бытерхай поднесла бутылку ко рту ребенка. Он жадно схватил губами кончик материи и принялся сосать.
Бытерхай уснула.
Проснулась она от постороннего шума снаружи. Ребенок спал.
Бытерхай порывисто выскочила наружу и остолбенела. На пепелище орудовал медведь. Он развернулся на звук и посмотрел на девочку.
Бытерхай захлопнула дверь, вернулась на кровать, взяла ребенка на руки и прижала к себе.
Утром сытый медведь спал в тени.
Бытерхай осторожно открыла дверь и вышла, держа в руках ребенка. За плечами висел дорожный мешок.
Она прокралась мимо пепелища и спящего медведя.
Заплакал ребенок.
Медведь проснулся и принюхался.
Стараясь не бежать, Бытерхай быстро шла к реке.
Медведь не спеша ковылял за ней.
Почти выбежав на берег, Бытерхай увидела лодку. Лодка, присыпанная снегом, лежала вверх дном.
Перевернув ее, Бытерхай сняла мешок, положила внутрь ребенка и стала толкать лодку к еще не до конца замерзшему руслу. Лодка поддавалась с трудом, но по льду пошла легче. Вдруг тонкая кромка льда подломилась, и лодка легко соскользнула в воду. Подхваченная стремительным течением, она быстро заскользила вдоль белых берегов.
Бытерхай оглянулась.
Медведь не спеша шел к ней. Позади была река.
Она встала на колени, быстро развязала мешок и достала патефон. Отпустив пружину, она опустила головку на стоявшую там пластинку. Грянула музыка.
Медведь испугался и сел.
Они сидели и испуганно смотрели друг на друга.
Лодка плыла. Мальчик не плакал. Он сосал молоко и смотрел в небо.
Лодка вошла в устье большой реки, впадающей в огромный Ледовый океан.
Война
Под любительские кадры чеченской хроники о зверствах российских солдат в первой и второй кампаниях идут титры фильма. Они сопровождаются патриотической песней об отважном чеченском народе. Песня исполняется на гитаре бородатым парнем в камуфляже.
В маленькой камере без окна на фоне стены, выкрашенной темно-зеленой краской, сидит молодой светловолосый парень с усталым лицом. Одет он в тюремную робу, плечи опущены. Говорит неспешно, тихо, но разборчиво, время от времени поднимает на нас голубые глаза — ясные, несмотря на синие круги бессонницы, и курит.
— Фамилия
Изображение на любительской видеокамере неловко проследило за крытым грузовиком и, выпустив его, остановилось на двух оборванных бойцах, которые пилили дрова. Один из них был тот самый светлый рассказчик Иван, только заросший и худой.
Крытый грузовик медленно вполз по узкой горной дороге в небольшой населенный пункт с древней каменной башней в центре и остановился рядом с чем-то вроде площади.
Еще до остановки из кузова посыпались возбужденные чеченцы с автоматами. Они громко разговаривали, разминая затекшие члены. Один из них помог вытащить избитого прапорщика — крепкого парня лет двадцати восьми со связанными за спиной руками. На нем клочьями висела форма. Голова была разбита, глаз заплыл, но держался он хорошо. За ним вытолкнули совсем мальчишку. Ему не было и двадцати. Он попытался удержаться на ногах, но упал в пыль. Затравленно озираясь, он старался встать, но мешали крепко перетянутые за спиной руки. Бородатый чеченец с автоматом что-то сказал ему и засмеялся. Их не били. За ними вытолкнули перепуганных мужчину и женщину лет тридцати в гражданском. Женщина тоже упала. Чеченец поторопил ее, сильно пнув ногой. Мужчина, боясь удара, инстинктивно отпрянул. Их быстро отогнали в сторону.
Жители аула, подгоняемые бойцами, потихоньку стекались на площадь с полуразвалившимся памятником воинам, погибшим в ВОВ, в центре.
Возле одного из тесно стоящих маленьких домов в ста метрах от происходящего двое грязных солдат лет двадцати, которых мы видели на плохом видеоизображении, пилили дрова. Их загорелые тела кое-как прикрывали остатки военной формы. Головных уборов уже не было. Они напряженно посматривали в сторону машины, но работы не прекращали. Они были скованы между собой цепью. Цепь проходила через железные обручи, надетые вместо солдатских ремней. Ноги были схвачены кандалами. Дрова они складывали в старый разбитый пазик без колес, служивший сараем.
Привезенных военных вывели на «лобное место» в нескольких метрах от памятника. Из кабины грузовика легко выпрыгнул чеченец, поправил автомат и принял у подошедшего отличную цифровую видеокамеру последней модели. Мирные жители молча встали полукругом. Мальчишки от восьми до тринадцати лет во главе с маленьким Джохаром отрабатывали на прапорщике удары каратэ. Один из ударов пришелся в пах, и прапорщик упал на колени.
Иван перестал пилить и вытер пот. Мимо не спеша прошел Аслан. При его приближении люди расступились. Боевики приветствовали его как командира. Один из них окриком отогнал мальчишек. Те послушно отступили, предварительно пнув солдата.