Брат для волчонка 2
Шрифт:
Кэп был всё-таки ну очень здоровенным мужиком. Пилоты втроём едва увели его в учебный корпус — так было ближе — и уложили там спать.
— Ну вот, — сказал Рос с чувством глубокого удовлетворения в голосе. — Давай-ка теперь и мы пойдём пить! На тебе лица нету.
— Ещё надо выяснить, где Рэм, — Дерен щёлкнул по браслету, разыскивая знакомый маячок.
— Да пусть погуляет с девчонкой, — рассмеялся Рос. — Уж ребёнок-то его не съест, твоего малолетнего пилота.
— Вон они! —
Дерен обернулся, и спустя пару секунд из зарослей действительно появились Амаль и Рэм, чинно держась за руки.
Глава 20
Могила быстро наполнилась землёй до краёв, как ямка в песке у реки — водой.
Рэм видел много похорон. Всю его сознательную жизнь на Мах-ми шла гражданская война, где не было правых и виноватых.
Просто одни хотели остаться в Империи с тем куском хлеба, который у них уже был, а другие думали, что в Содружестве им дадут второй.
Две разных стратегии выживания — синица в руке или журавль в небе. И никто не думал о том, что синицей сыт не будешь, да и журавль — птица не промысловая.
Так говорил отец. А ещё он говорил, что выбирать можно было бы между гусем и уткой, но так ли велик тогда гастрономический интерес?
Отец много чего говорил. Рэм почти не слушал его. Он не верил, что придёт время честной торговли — ведь все вокруг покупали и продавали «в чёрную».
На Мах-ми процветало беспошлинное таггерство, никто не хотел кормить администраты, а они, лишённые большей части налогов, не могли никого защитить.
Но торговать без налогов было выгодно, несмотря на подстерегающие таггеров опасности. И Рэм, чуя эту выгоду всем своим юным желанием риска, спорил с отцом.
Если таггерство прибыльно, говорил он, — нужно торговать, как таггеры. Отец просто трусит. Просто не готов рисковать.
Рэм посмотрел в могилу, что как чаша наполнялась землёй. Если он правильно понял слова Амаль, были люди, которые не гонялись за личной выгодой. Они здесь и сейчас пытались остановить войну.
Чтобы не было сверхприбылей таггерства.
И чтобы из-за доносов не гибли люди.
Это было невыгодно, и вело тебя только чашке, полной земли… Но вокруг тебя становились тогда те, кто был рядом.
Рэм нашёл тёплую ладошку Амаль.
Прошептал:
— Пойдём к реке?
И она молча пошла за ним.
Река давно размыла маленькую могилку для воды, что выкопал Рэм.
Он разделся и зашёл поглубже, смывая ту боль, что через поры выступала наружу.
Вышел. Лёг на песок.
— Ты сгоришь, — Амаль погладила его по руке. — Идём к нам, я умею делать оладушки. Хочешь оладушков?
Рэм мотнул головой — он сам не знал,
Амаль так и не разделась, сидела на песке в платье, и он заставил себя встать и одеться.
— Ладно, — сказал он. — Может ты и права про зверя. Главное, знать о том, что он есть. И не кормить.
Держась за руки, они прошли через сад и вышли к учебным корпусам эйнитской общины — длинным одноэтажным домам.
Перед домами была большая утоптанная площадка. Там стояли парни и девушки, смеялись, словно и не было никаких похорон.
Девушки были красивые. Но таких огромных, как у Амаль, глаз не было ни у кого.
Рэм засмотрелся и налетел прямо на Дерена.
Пилоту похороны на пользу не пошли. Выглядел он ещё более мрачным, а напряжение, идущее от него, было похоже на перегрузки при неумелом разгоне.
— Ты ел? — спросил он Рэма.
Пацан быстренько запихал Амаль за спину. Нечего девчонку пугать. Дерен был похож на мертвеца, только что восставшего из могилы.
— Нет. — Рэм не понимал, что надо говорить, чтобы успокоить пилота. — Я сейчас… Я…
Руками он удерживал за спиной Амаль, пытающуюся выглянуть.
Помог Рос. Он сгрёб Дерена за плечи:
— Отстань от мальчишки. В общине никто с голоду не умрёт, а Имэ сюда не пустят даже в наручниках. Смотри: Бо нашёл Эмора. Пусть теперь он подежурит. Пошли искупаемся!
Дерен подёргал плечом, пытаясь вывернуться, но долго сопротивляться не смог. Рос утащил его, а Рэм выдохнул: «Пронесло».
Он снова взял Амаль за руку, и они пошли по тропинке, ведущей к её дому.
Но только под яблонями Рэма отпустило, и он ощутил усталость.
В доме было прохладно и тихо.
Амаль усадила Рэма на кухне. Захлопотала возле плиты. Она действительно умела печь оладьи — кругленькие, золотистые.
Достала готовое тесто, нагрела огромную сковороду, какие-то минуты, и в комнате сладко запахло жареным.
Рэма тянуло положить руки на деревянную столешницу, а на них и голову. Он сонно жевал оладьи, запивал молоком, а глаза слипались.
Девочка есть не стала. Она сидела рядом, а потом довела гостя до своей постели, куда Рэм рухнул не раздеваясь.
Его день слишком растянулся. Он провалился в сон, едва голова коснулась подушки.
Амаль долго смотрела на спящего Рэма. Она не видела войны, но хорошо ощущала чужую боль. Колючую, тёмную…
На улице было жарко. Рэм не знал, что палящее солнце Ареды разгоняет сейчас на сиесту даже привычных к здешнему климату.
Но Амаль выбралась на жару и отправилась искать старших учеников.
Кто-то был в саду, не враз и найдёшь, но Йан всё ещё сидел с девушками в тени учебного корпуса.