Брат моего жениха
Шрифт:
Глава 63. Рысь
Нет, меня не колотит. Меня уже просто разрывает изнутри!
И частью мозга я понимаю, что эта сволочь играет на моих нервах, как на гребаной гитаре, выводя на эмоции и пытаясь устроить сенсационную подставу. Эта хитрая тварь всегда лучше всех в команде умела корчить рожу перед журналистами, и в нем однозначно умирал великий актер. Но, с другой стороны, это не умаляет его “заслуг”, и желание провести его рожей по асфальту меньше не становится.
Тем более после того, как я понял, что Чесовец
Фантастическая семейка!
– Свалил за бугор, даже не разобравшись, умно, Рысев! – поддевает “дружок”, а я ни глаз отвести от его разбитой рожи не могу, ни с места сдвинуться. Ощущение, что ярость, злость просто парализовали.
В голове, словно зацикленные, крутятся мысли об утерянном времени и своих девчонках, и я ничего не могу с собой поделать! Внутренне я в бешенстве. Я готов его убить. Прямо здесь. Меня подбрасывает от того, что смотрю в глаза человеку, который с нами тремя сыграл такую злую шутку! И буквально переворачивает от осознания, что вот как оно бывает: несколько лет рука об руку, а в итоге и дружба, оказывается, не дружба была. Теперь от каждого друга ожидать ножа в спину?
А Чесовец явно не собирается захлопнуться.
– Что молчишь? – фыркает Санчес, – сказать нечего? – говорит и пятится. Наконец-то благоразумие взыграло, и он понял, что лучше ему отсюда сваливать. Пока может. И пока стоит на своих двоих.
Пять лет.
Моя дочь.
Лана.
– Сука ты, – говорю и, превозмогая себя и воющего от несправедливости внутреннего зверя, остаюсь на месте. Чисто машинально нахожу трясущуюся рядом Лану и притягиваю к себе за талию. Обнимаю, целуя в висок, и слышу ее облегченный вздох, а следом и всхлип. Девушка прижимается ко мне, пряча лицо на груди, а я, скрежеща зубами, готов отступить.
Лана – моя будущая жена, невеста, мать моей самой замечательной в мире дочери. Любимая женщина. Она здесь сейчас и со мной. Не с ним. А со мной! Моя!
И мне действительно есть ради чего сейчас остановиться и подавить в себе маньяка-убийцу, который жаждет крови.
Завтра мы наверняка будем лицезреть свои лица во всех новостях, но я с этим разберусь. И да, она права, я еще огребу проблем после этого побоища немощного одноклубника, но, по крайней мере, сейчас словно произошел долгожданный “откат” и меня отпустило.
Весь этот месяц, все это время я жаждал этой встречи. Единственное желание, которое было внутри, – посмотреть в лживые глаза бывшего друга и врезать ему хорошенько за все то, что сделал. И несмотря на то, что ему, судя по всему, плевать на сломанный нос и разбитую губу, на наливающийся под глазом синяк, и то, что если бы не Слава с парнями и куча зевак, я бы его в лепешку раскатал, я чувствую, что продолжать этот спектакль “нашего прошлого” на потеху публике не хочу.
Лана права. Пусть
– Так просто сдашься? Серьезно? – явно подзадоривает “публику” Чесовец.
– Мне, в отличие от тебя, есть что и кого терять, – ухмыляюсь и машинально сжимаю руку на плече Ланы сильнее, только бы ощутить ее еще ближе. Максимально близко. Запредельно рядом.
– Вали отсюда, Саня, – машет головой Славыч. – Убирайся, пока мы не вызвали ментов, – прорезались “фирменные” адвокатские нотки в тоне братишки.
– Братца засадить не боишься, ментами-то запугивая?
Мы со Славой переглядываемся, ухмыляясь.
– У меня есть крутой адвокат, – тянусь, поднимая из-под ног свой пиджак, который, по-видимому, в пылу ссоры слетел с плеч Ланы, и накидываю обратно на ее сжавшуюся от страха и потрясения фигурку.
Да уж, тот еще денек.
Сплошные эмоциональные качели.
– А вот тебе, Чесовец, светит реальный срок за сбыт и употребление, – говорит Слава.
– Поэтому лучше скройся, и чтобы ни тебя, ни твой сестры я больше рядом с собой или своей семьей не видел! – договариваю я то, что собирался, и, больше не теряя ни минуты, беру Лану за руку и увожу в сторону такси. Таксист был одним из “свидетелей” всей этой потасовки и уже добрые пятнадцать минут “ждет” нас у входа.
Девушка быстро целует подругу в щечку и быстрее меня заскакивает в салон авто. И только я собираюсь вернуться за ее сумочкой в ресторан, как ее начинает буквально трясти. Тонкие пальчики вцепляются в рукава рубашки, и я слышу испуганное:
– Куда?
– Вещи, я не… – но не договорив, замолкаю. Вздыхаю, пробегая по зареванному лицу любимой и понимаю, что нет. Не отпускает, и не надо. Не знаю, чего она боится, что я снова накинусь на этого козла, который уходить и не собирается? Возможно.
– Не пущу! – говорит мне твердо, и я улыбаюсь.
– Нет, так нет.
Прошу Славу забрать наши вещи и, дождавшись кивка в ответ, забираюсь к ней на заднее сиденье и под все еще немного охреневшим от произошедшего взглядом таксиста называю адрес своей квартиры.
Всю дорогу едем в полном молчании, кажется, оба пребывая в легком потрясении от сегодняшнего дня.
Сначала Ляся с разрешением называть меня “папой”.
Потом предложение, которое я планировал всю неделю, и если бы не Эля, которая вовремя подключилась к подготовке, то такого фееричного и яркого воспоминания у нас с Ланой не было.
А потом вот этот… жук навозный. Как чувствовал, собака, выбрав именно этот день и это место, чтобы налететь.
Словно знал!
А потом прокручиваю в голове, и руки сжимаются в кулаки, когда понимаю, кто ему сказал о месте! Рита! Маргарита, стерва! Первоклассная стерва!
Именно в тот день, когда я шел к тачке с арены и набрал Славе, озвучив возможным местом ужина этот ресторан, она слышала. Услышала.
Змея.
– Леша, все хорошо? – смотрит на меня Лана в темноте салона, а я только приободряюще сжимаю ее ладошку. И притягиваю к себе.