Брат по мечу
Шрифт:
* * *
Голова Чердана дернулась вверх, когда дверь жертвенной камеры распахнулась.
Его глаза вспыхнули алым огнем, а губы растянулись, обнажая острые зубы, когда его лицо исказилось в гримасе ярости от совершенно беспрецедентного вторжения. В тот момент, пропитанная кровью на его руках и наполненная яростью, оставшаяся человеческая часть его существа была едва заметна.
– Как ты смеешь?..!
– начал он с шипящей, свистящей яростью, но Гарсалт нашел в себе мужество
– Они приближаются!
– он зарычал в ответ.
– Тримэйла мертва, и Базел, и Венсит, - Крэйхана, будь прокляты твои глаза!
– будут здесь всего через десять минут!
Чердан замер, и червь страха, который становился все больше и больше внутри него, даже когда он отрицал его существование перед самим собой, внезапно превратился в сокрушительного питона.
Он уставился на помятого волшебника, пытаясь заставить свой мозг работать, но это было трудно. Все его существо было сосредоточено на церемонии связывания - на агонии жертвы и на том, как она утоляла его собственный внутренний голод, даже когда он предлагал ее слуге. О ритуале и умилостивлении. Страх, который он так решительно подавлял, ощущение чего-то неправильного, только усилили это сосредоточение. Теперь, впервые за все годы его службы Шарне, ритуал жертвоприношения был прерван. И даже не другим поклонником Скорпиона, а волшебником. Потрясение от этого богохульства было настолько велико, что почти вытеснило его страх.
Почти.
– Уберите его отсюда!
– проскрежетал он, и один из его помощников вытолкал незваного гостя из комнаты. Он не особенно церемонился, вышвырнув Гарсалта обратно в дверь, а затем захлопнув ее за ним, и Чердан попытался восстановить свое внимание.
Он не мог. Его мысли, казалось, мчались во всех направлениях одновременно, сталкиваясь, отбрасывая друг друга дождем искр, скользя, как ноги по скользкому от воды льду, но одна из них пульсировала и билась сильнее всех остальных, даже несмотря на его опьянение муками жертвы.
Базел приближался... и он был почти на месте.
Он уставился на дверь, которая закрылась за Гарсалтом, еще на одну дрожащую секунду, затем повернулся обратно к алтарю.
* * *
Трейн почти исчез.
Его дыхание стало таким слабым, таким поверхностным, что только самый опытный целитель мог бы обнаружить это, а пульс, который бешено колотился, когда он корчился от их общей агонии, замедлился до предсмертного трепета. Он вложил слишком много себя в эту жертву. У него были последние резервы, его собственная душа опускалась все ближе и ближе к исчезновению, но он все еще держал связь.
Он больше не думал об этом. Действительно, он больше не был способен думать. И все же он не был способен отпустить ее. Какой-то последний запас решимости, почерпнутый не из тренировок или силы воли, а из того, кем и чем он был, и из обещания, которое он дал испуганной молодой женщине, удерживал его на месте. Щит, которым он окружил ее душу, истончался, становясь все более тонким и изодранным с каждым неглубоким, трепещущим вздохом, и за этим барьером зашевелился демон. Раздвоенный, скользкий язык ласкал слабеющую защиту мага. Он скользил по ней, смакуя лакомство, ожидающее с другой стороны, но не совсем способный проткнуть ее. Ещё нет. Но вскоре, понял демон. Скоро.
* * *
Чердан
Он зарычал и снова потянулся за своим ножом.
* * *
Тело Трейна дернулось. Раскаленный добела разряд разорвал связь с ним, взорвавшись глубоко внутри него, а затем он шумно выдохнул и откинулся на каменный пол. Он больше не был по-настоящему в сознании, но какая-то элементарная часть его чувствовала невыразимую благодарность души молодой женщины в тот момент, когда она нашла благословенное облегчение в смерти. В этот момент она точно осознала, что он сделал для нее, и еще мгновение поддерживала связь между ними, разделяя с ним бесконечно открывающуюся перед ней радостную перспективу, давая ему хотя бы мельком увидеть, что он выиграл для них обоих.
Затем она ушла, и Трейн Элдарфро сделал свой первый глубокий, наполняющий легкие вдох более чем за час.
* * *
Чердан застыл, уставившись на алтарь с недоверием и внезапным, удушающим ужасом.
Он почувствовал, как его помощники, шатаясь, отступили назад, почувствовал, как они повернулись, чтобы бежать, но его собственные мышцы были заморожены. Не было никакого смысла убегать.
Его взгляд скользнул к ножу в его руке. Ножу, который никогда его не подводил... до сегодняшнего дня.
Он все еще смотрел на это, когда путы, удерживающие демона, исчезли вместе с последним остатком жизненной энергии жертвы.
* * *
Гарсалт поднялся с колен, глядя вниз на кровавые отпечатки рук, оставленные помощниками Чердана на его тунике. Он начал тянуться к ним, затем остановился. Кровь не была в новинку для него - ни один волшебник не достигал ранга и авторитета, которыми он пользовался в иерархии Карнэйдосы, не изучив способы колдовства крови - и все же в этой крови было что-то другое. Он почувствовал в ней силу, подобную кислоте, и его рука отдернулась, как будто ее ужалили.
И вот тогда звуки с другой стороны двери камеры внезапно изменились.
Всего на мгновение он не смог до конца осознать произошедшую перемену. Потом он понял - это была тишина. Больше не было ни пения, ни криков, была только тишина, и огромная тяжесть свалилась с него, когда он понял, что Чердан все-таки завершил ритуал.
Он все еще поворачивался к двери камеры с огромной улыбкой облегчения, когда она взорвалась бурей расколотого дерева, и огромный чешуйчатый коготь прорвался сквозь обломки.