Брат по мечу
Шрифт:
– Подожди минутку, Венсит!
– сказал Хоутон. Он узнал этот тон. Это был тот тон, который офицеры - или, что еще хуже, гражданские разведчики или даже офицеры ВВС - использовали, когда им нужно было, чтобы кто-то вызвался добровольцем для какой-то совершенно дурацкой операции.
Волшебник замолчал и пристально посмотрел на него. Или, по крайней мере, Хоутон думал, что так оно и было. Удивительно, как трудно было прочитать чье-то выражение, когда ты на самом деле не мог видеть его глаз.
– Я уверен, что ты бы не "вызвал" нас - или грифона, которого ты пытался заполучить, в любом случае - если бы дерьмо действительно не попало в вентилятор.
– Я понимаю это, - искренне сказал Венсит.
– Но в то же время, разве у хороших людей не те же обязанности, где бы они ни оказались?
– Не ходи туда, - предостерег Хоутон, твердо качая головой.
– Каждый раз, когда я попадал в неприятности в своей жизни, это было потому, что кто-то убеждал меня, что это "правильный поступок". На этот раз это не сработает.
– Так тебе даже не интересно, почему ты оказался здесь?
– Я этого не говорил. Я только что сказал, что нам с Джеком нужно вернуться туда, где наши собственные люди ждут нас для операции, которую мы собирались провести. Поверь мне, Венсит, у нас и так более чем достаточно своего дерьма, с которым нужно разбираться дома.
– Действительно?
– Венсит скрестил руки на груди и откинулся на пятки.
– Значит, вы на войне?
– Да, это так, - мрачно согласился Хоутон.
– Нам потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в этом. И мы облажались на этом пути, и не раз. Но это то, что мы есть.
– Какого рода война?
– Ха! На то, чтобы ответить на этот вопрос, уйдет больше нескольких часов! Давай просто скажем, что мы имеем дело с кучей дипломированных психопатов, которые более чем готовы убить столько мирных жителей, сколько потребуется, чтобы доказать свою точку зрения. И, - неохотно признал он, - многие из них вполне готовы сами умереть на этом пути.
Венсит заметил, что голос высокого рыжеволосого "сержанта-артиллериста" стал ровным и жестким. Он скорее сомневался, что Хоутон осознал, насколько это было правдой, но это подтвердило несколько вещей, о которых Венсит уже подозревал.
– Ты говоришь как человек, который видел слишком много кровопролития, Кен Хоутон, - тихо сказал он.
– Слишком много невинно убитых.
Мышцы челюсти Хоутона на мгновение сильно сжались. Затем он глубоко вдохнул.
– Чертовски верно, что это так.
– Его голос был таким же тихим, как у Венсита, но в нем слышались гнев, пепел и звон старой ненависти.
– Не все они также являются результатом усилий другой стороны, - продолжил он.
– Я не знаю о здешних войнах, но та, с которой мы сражаемся дома, - это покрытая медью сука. Мы делаем все возможное, чтобы свести к минимуму жертвы среди гражданского населения, но как, черт возьми, это делать, когда другая сторона растворяется в остальном гражданском населении? Когда ты ведешь свои чертовы бои прямо посреди чертового города?
Он сильно покачал головой, и Венсит кивнул.
– Это из-за детей, не так ли?
– мягко спросил он.
– Это из-за детей так больно.
Ноздри Кеннета Хоутона раздулись, когда он услышал сочувствие - понимание - в голосе Венсита. Каким-то образом, он знал, старик, волшебник, действительно понял. И поскольку он знал это, сержант-артиллерист обнаружил, что признает правду.
– Да. Это из-за
– Его челюсть снова сжалась.
– Это все, кто попал в переделку, но особенно дети. Они никогда ни о чем таком не просили, им никогда не приходилось выбирать. Если бы мы были только против плохих парней, в открытую, один на один, это было бы одно дело. Но это не так. И я не думаю, что это может быть на самом деле. Мы называем это трусостью, и, возможно, так оно и есть. Но это также то, что они называют "асимметричной войной".
– Он хрюкнул резким, горьким смехом.
– Они не собираются выходить туда, где мы можем надрать им задницы, потому что они знают, что они не могут вести войну такого рода, как у нас, и победить. Так что вместо этого мы должны сражаться таким образом. И чем больше жертв среди гражданского населения будет нанесено, тем лучше это сработает для их планов. В конце концов, мы единственные солдаты в их городах. Если кого-то убьют, кого местные жители будут винить в этом?
– Ты устал, - сказал Венсит. Хоутон посмотрел на него, и волшебник криво улыбнулся.
– Возможно, не физически. Но устал - так устал - видеть, как убивают невинных.
– Что?
– Хоутон попытался собраться с силами.
– Ты тоже умеешь читать мысли?
– Нет, я волшебник, а не маг. Но мне не обязательно уметь читать твои мысли. Не видеть этой правды, артиллерийский сержант Хоутон. Поверь мне, - улыбка на мгновение стала еще более кривой, - даже если мы никогда раньше не встречались, я узнаю, что ты за человек. Я знавал таких, как ты. Иногда мне кажется, что их слишком много.
– И?
– сказал Хоутон, когда волшебник снова сделал паузу. Маленький предупреждающий звоночек пытался зазвучать глубоко в мозгу Хоутона. Каким-то образом разговор выходил из-под его контроля, заходя туда, куда он никогда не собирался его заводить. Он намеревался сосредоточиться на требовании, чтобы его и Машиту отправили обратно в их собственную вселенную, но что-то внутри него знало, что это происходит совершенно в другом направлении. И что-то еще внутри него не смогло устоять перед этим изменением места назначения.
– И я боюсь, что вот-вот потеряю еще одного из них, - сказал Венсит.
– Хороший человек, с чувством ответственности, который уже видел и столкнулся с количеством зла, достаточным на целую жизнь любого другого человека. Я думаю, он бы тебе понравился, если бы вы когда-нибудь встретились.
– И ты собираешься пригласить меня сделать именно это, не так ли?
– сказал Хоутон. Это был вызов, но без той грани конфронтации, которую Венсит наполовину ожидал.
– Ты собираешься предложить, чтобы я пошел дальше и помог ему - и тебе - выбраться, как один хороший, ответственный человек другому.
– Что-то в этом роде, - признался Венсит.
– Я так не думаю, - ответил Хоутон. Но его тон был не совсем таким твердым, каким он хотел его видеть.
– Ты сказал, что дома ведете уродливую войну, - сказал Венсит.
– Я тоже, мой друг, и держу пари, я боролся с этим даже дольше, чем ты. На самом деле, намного дольше. Я знаю, что это такое - иметь кровь на своих руках. Терять друзей, товарищей. Видеть невинных, оказавшихся в центре всей этой бойни , - задаваться вопросом, не делают ли твои усилия на самом деле еще хуже . Если хотя бы часть тебя не становится тем самым, с чем ты борешься. Это то, что я делаю здесь, у черта на куличках, причина, по которой я применил заклинание, которое в конечном итоге привело сюда и тебя, и твоего друга.