Брат-зверь
Шрифт:
В полукилометре от Большого Щита в небо резко поднялся столб песка. Ветер тут же подхватил его. Развеял, превратив в широкую завесу.
– Что это?
– Где? А вот это? Это живоглот. Опасная тварь. Если ему попасться, то уже не выберешься. Правда, его приближение легко заметить, так что от него и ребенок убежит. Но ты не туда смотришь. Смотри вдоль дороги. На самом горизонте.
Алексей посмотрел в указанном направлении. Сначала он ничего не разглядел, о чем тут же сообщил жене. Юлия только хмыкнула.
– Посмотри внимательнее. Ночью, конечно, виднее, но и ты у меня
Алексей снова начал смотреть, напрягая до боли глаза.
– Кажется точки какие-то, - наконец сказал он.
– Не точки. Шатры кочевников.
Она сказала это таким голосом, что Алексей обернулся. Глаза у Юлии были страшные. Полные одновременно ненависти и отчаяния.
X X X
Они обитают в южной области того, что когда-то называлось Европой. Наводят ужас на население. Живут разбоем. Часто берут дань женщинами и особенно детьми. Из них воспитывают солдат. Они звери. Но сами себя считают хозяевами, а остальных людей - домашними животными, дающими им мясо, молоко, шкуры. Теперь они решили прийти сюда, и навести здесь те же порядки.
– И что ты хочешь?
– Я хочу их остановить. Пусть они убираются на свой юг. Живут там, как хотят. Но здесь им не место.
– И как ты это сделаешь?
Юлия вздрогнула.
– Я не знаю.
Алексей посмотрел ей в лицо. Милое и нежное. Перевел взгляд на руку, вздохнул тяжело. Посмотрел в горизонт. Перед глазами промелькнули лица. Сильвестерн Джон, Поль, Рейсон, Рита, другие. Все реальные. Совсем не придуманные. И умирали они реально.
– Я что-нибудь придумаю.
Они столкнулись взглядами. Юлия чуть приподняла уголки губ. Алексей медленно кивнул. Во взгляде отразилось любопытство.
– Радость моя, - сказал он.
– Так ты мне не объяснила, почему при нашей встрече запретила мне дотрагиваться до тебя? Ты же еще не знала про возвращение.
Юлия потупила взор.
– Но я почувствовала, - проговорила она.
– Я сразу почувствовала. И уже тогда решила. Уходя в мир иной, вернее из мира иного, надо заканчивать все свои дела.
– Но этот мир придуман.
– Знаю. Но он все равно для меня важен. Пойми.
X X X
Стоя на крыше следующей ночью, Алексей наблюдал за россыпью огней. Кочевники приблизились. Еще дня четыре - и они будут здесь. Кочевники. Вернее назвать их разбойниками. Идущие завоевывать новые сферы влияния. Хотят войны? Что ж, будет им война. Кто к нам с мечом придет тот от меча и… Алексей усмехнулся. Поговорка в тему. Здесь воевали мечами. Резко посерьезнел.
Барбос (на самом деле его звали Тимур) всматривался в горизонт, шевелил губами.
– Четырнадцать костров, - сказал он.
– Как же их много.
Алексей усмехнулся. Он воспитывался в мире, где армии насчитывающие полтыщи солдат, считались маленькими армиями. Он ожидал как минимум с сотню огней.
– Четырнадцать говоришь. А в поселке народу сколько?
– Ну… значит, Семен, - Барбос начал загибать пальцы.
– Соседи… Айратовы… и… - Барбос по имени Тимур снова зашевелил губами - Тридцать четыре, - выдал он наконец.
– Сколько?
– Алексей вытаращил глаза. Настроение
– Тридцать четыре, - повторил Тимур.
– А разве мало?
– А против нас?
– Ну, я думаю, у костров минимум человек по шесть. Получается…
– Восемьдесят четыре, - посчитал в уме Алексей.
– Полста лишних, и совсем нам не нужных. Пошли, насмотрелись.
Осмотр средств обороны окончательно выбил его из равновесия.
– И это что, больше ничего нет?
Барбос непонимающе смотрел на него, пытаясь понять, что от него хотят. Он, то смотрел на того, кому Мать велела подчиняться без возражений, то переводил взгляд на разложенные на столе мечи, в количестве пяти десятков, и горку ножей.
Алексей закатил глаза. Отвернулся, чтобы глаза его на это убожество не смотрели.
– Значит, говоришь, трубят в рог? После чего защитники выходят из укрытия и бьются с врагом грудь в грудь?
– Конечно.
– На мечах?
– А разве можно еще на чем-то?
– Можно, еще как можно. Есть топоры, копья, вилы и это только для рукопашной. А еще есть пращи, луки, арбалеты, винтовки, установки “Град”. И для гостинца бревно скинуть, котел смолы расплавленной или масла кипящего плеснуть. Да на худой конец, кирпич потяжелее с добрыми пожеланиями отправить. Ты мне объясни, какого черта вы вообще из-за стен выходите?
– А почему не надо выходить?
– Да потому что обороняющиеся имеют преимущество. Они в убежище, а противник на открытом месте. Да пока они на абордаж будут идти, фу ты, на приступ… Или приступ это у болезни… Черт, запутал ты меня. В общем, как в гости кто полезет, сверху вниз легче кинуть, чем снизу вверх. Законы природы на нашей стороне.
– Какие законы?
– Гравитации.
– Чего?
– Отстань, а то я тебе по шее дам.
– Да за что?
Алексей уставился на него тяжелым взглядом. Мысленно размазал Барбоса по ближайшей стене. Шкуру постелил под ноги.
Тимур поежился, словно понял, какую участь готовит для него Каширцев. Несколько секунд прошли в тягостном молчании.
– В общем… - начал Алексей.
– Что “в общем”?
– Ты издеваешься?
– Нет.
Алексей выдохнул с облегчением.
– А как это издеваться?
– Черт, - Алексей чуть не закричал.
– Ты прекратишь издеваться? Хватит задавать вопросы!
Барбос смотрел на него непонимающе. Со щелчком закрыл рот. Через секунду попробовал было его приоткрыть.
– Нет!
– угрожающе сказал Алексей.
Тимур решил не рисковать.
– Да… - Алексей тяжко вздохнул, - тут еще работать и работать. Надеюсь с запасами у вас хоть все нормально. Пошли, покажешь мне, а я поужасаюсь.
Увиденное подействовало на него очень сильно. Темные сумерки. В ней, словно привидения, ходят люди. Собирают огромные, размером с подушки, грибы. С потолков снимают свисающие лохмы мха. В середине широкое озеро. В нем острогами бьют рыбу. Поднятая на поверхность она широко открывает и закрывает рот. Сама бледная, глаза отсутствуют. Потому что не нужны в темноте глаза.