Братский круг 2

Юшкин Вячеслав

Уже проверены все жители этого района и алиби всех, кто его имел и кто не имел алиби тоже проверены. Да кто ж этот убийца.

С кем пойдет ребенок без опаски за свою жизнь. С мужчиной — все мужчины района проверены по несколько раз, подозреваемых нет. Стали проверять женщин, провели колоссальную работу и тоже нет подозреваемых. Только изучать эти рапорта мне пришлось четыре дня. Работа по проверке проведена качественно. Нет никаких недостатков, но также не бывает. Должен быть кто то, кто убивает детей. Сегодня десятый день и убийство совершено. На опушке лесного массива обнаружено растерзанное тело ребенка — девочки возраст семь лет. Как её увели из дома или несмотря на наши призывы семья отпустила ребенка гулять. В семье только мать отца у ребенка нет. Мать после рабочей смены заперла входную дверь и уложив ребенка спать, легла тоже спать и уже утром обнаружила пропажу девочки.

Применяли и собаку и осмотрели, и прочесали этот кусок лесного массива никаких следов. Это не человек, это какой -то демон. Это было последнее убийство в этом районе. Более убийств детей не случалось. Причины почему эти убийства прекратились и кто их совершал зависли в воздухе. Ответов

не было и уголовные дела приостановили по истечению шести месяцев после последнего убийства. Меня отпустили обратно к месту службы в Москву и Новый год я встретил в столице нашей Родины. Заодно и выбил себе отпуск — в январе было мало желающих, вот и в январе 1996 года я наконец смог спокойно жить. Не было ни дежурств, ни дальних и долгих командировок. Из своих уцелевших финансов / много денег ушло при моей попытке создать

семью с девушкой Аксиньей/, но, к счастью, не все свои счета я вывел на эту девушку. В очередной раз я не смог создать семью. Для работника уголовного розыска семья — недостижимая роскошь. Надо принять это как данность и спокойно жить дальше.

Гулял я до февраля месяца и вернулся на службу и был сразу же послан в город, расположенный в Сибири. Там пропали дети и обнаружены только обглоданные трупы. Дети пропадали каждый день и город уже был объят ужасом. Никакие оперативно-розыскные мероприятия не давали результата. И меня кинули на усиление в этот далекий сибирский город.

Картина была жуткая — практически каждый день пропадали дети и находили останки далеко не всех пропавших. Оперативное совещание — мой первый вопрос — ранее судимые и состоящие на учете у психиатров проверены. тут не выдерживают нервы у начальника управления уголовного розыска и перекидывает мне через стол несколько толстых папок. Убедись сам, всех проверили.

Начинать всегда приходиться с ранее судимых и лиц, состоящих на учете у психиатров это обычная рутина.

Вот список лиц, состоящих на учете у психиатра. Итак — Абрамов, Сидеко, Спесивый, Харченко. Так стоп откуда мне знакома фамилия — Спесивый. Начинаю прокручивать воспоминания так — Спесивый один из пациентов районного психоневрологического диспансера в том самом районе, где было столько убийств детей. Смотрим — по отметке он так и должен находиться в том же самом диспансере. Диагноз у него тяжелый — его не должны выпускать. Стоп — санитарка в том диспансере имела фамилию очень похожую. Точно Спесивая. Не может этого быть. Сколько содержится в том диспансере — Спесивый, с 1985 года. В порядке совсем бредового допущения

— если и мать, и сын больны. Возможно ли такое. Только если они и больны оба. То они же и находятся очень далеко от этого сибирского города. Значит пойдем и проверим сразу. Вызываю одного из местных и предлагаю пойти и проверить адрес Спесивого — начинается сопротивление. Зачем туда идти — Спесивый на лечении и его никто не отпускал. Но меня уже не остановить, и я смог продавить проверку места жительства Спесивого. Оружие у оперуполномоченного уголовного розыска должно быть всегда с собой — на постоянном ношении. Проверю — ни у одного нет пистолета. Чуть ли ни силой заставляю вооружиться — столько ворчания и брани в втихомолку я еще не слышал. Но все-таки свое решение продавил идем.

Обычная пятиэтажка. Нам на пятый этаж — все скопом прутся за мной. своим решением оставляю двоих оперативников внизу у лестницы на крышу она /лестница/ проходит совсем рядом с балконом квартиры Спесивого. Поднимаемся на пяты этаж и нажимаю на дверной звонок. Тишина. Стучу. Тишина. Но нас не проведёшь — прежде чем звонить в дверной звонок я прослушивал сквозь дверь, есть ли кто дома. Детский плач и какие-то стуки, такие звуки бывают, когда отбивают кусок мяса.

В квартире затихли и не хотят открывать. Ну это они зря дверь то мы сломаем. Вот сломать дверь у нас не выходит, дверь железная только дерево сверху как маскировка. Интересно. Но всё равно будем ломать. Из машины несут болгарку. Визг на весь подъезд, любопытных жильцов загоняем в квартиры. Наконец дверь вскрыта, приоткрываем и тут же выстрел и визг дроби, разлетающейся по лестничной площадке. Охренеть, Кто же у нас такой смелый стрелок. Ждать ОМОН не стали. Максимум у него два заряда в стволах, пока перезаряжает мы уже достанем стрелка. Считаем выстрелы и когда подходит время перезаряжать ружье влетаем в квартиру. Это хитрое животное перезаряжало ружье после каждого выстрела и выстрел проходит над самыми головами. Теперь ружье не заряжено, вяжем этого стрелка. Женщина на вид лет пятидесяти кричит — не трогайте деточку, он болен. Твою мать это же Спесивый и его мама. Как они здесь оказались ведь по документам они должны быть в Средней полосе России и никак не в Сибири.

Пока вяжут эту семейку иду на кухню на столе разделочная доска и на ней кусок свежего мяса. Заглядываю в ящик у мойки и нахожу ребенка с кляпом во рту. Это что такое. В холодильник — там разделанные куски мяса — меня начинает бить нервная дрожь и выхожу в комнату к связанным матери и сыну. Один только вопрос — где второй ребенок. Лицо женщины перекашивает гнусная ухмылка — жаль не успела приготовить. Один из оперов — ударом ноги в лицо стирает с лица этой с..и ухмылку. Лихорадочный обыск квартиры подтверждает ужасную догадку — второй ребенок уже мертв, тело с ранами находи в ванной комнате.

Вызываем «скорую помощь» уцелевшему ребенку и ждем оперативно-следственную группу — теперь здесь мы будем очень долго — сначала просто осмотр, затем осмотр с помощью технических средств. Только позднее будем выяснять — как Спесивые покинули психиатрическую больницу и теперь в том далеком районе где так и никто и не знает кто убивал детей будет возможность проверить на причастность ко всем тем преступлениям Спесивых. Очень они подходят, всеми своими действиями показывают, именно они и подходят в качестве подозреваемых к тем злодеяниям которые мы тогда не смогли раскрыть.

Глава 16

Ретроспектива

Прокуратура Москвы передала в Мосгорсуд уголовное дело о трансплантации органов в 20-й городской больнице.

В результате к уголовной ответственности привлекаются четыре человека — заместитель заведующего реанимационным отделением 20-й больницы Ирина Лирцман, врач этого отделения Любовь Правденко, а также два врача-трансплантолога Московского координационного центра органного донорства Петр Пятничук и Баирма Шагдурова. Всем врачам вменяется в вину приготовление к убийству. Обвинение предъявлено по части 1 статьи 30 и части 2 статьи 105 Уголовного кодекса РФ. Лирцман также обвиняется в злоупотреблении должностными полномочиями, сообщает РИА "Новости". По данным прокуратуры, 11 апреля 2003 года в приемный покой 20-й больницы был доставлен гражданин Орехов 1953 года рождения с диагнозом "закрытая черепно-мозговая травма". Состояние больного оценивалось как крайне тяжелое, поэтому в Московский координационный центр органного донорства было направлено сообщение о наличии потенциального донора, сообщает прокуратура. "Действия врачей реанимационного отделения 20-й больницы и Центра трансплантологии по подготовке к хирургической операции по забору органов у Орехова были прерваны сотрудниками правоохранительных органов. Врачи-реаниматологи клинического госпиталя ГУВД Москвы, прибывшие вместе с сотрудниками милиции, обнаружили Орехова вне реанимационного отделения, приготовленного для забора почек при наличии у него признаков жизни — артериального давления и сердечных сокращений", — говорится в пресс-релизе. В тот же день по данному факту было возбуждено уголовное дело по статье — "приготовление к умышленному убийству". Врачи пытались извлечь почку у живого пациента, Скандал с изъятием органов у человека в Москве разразился год назад. Тогда следователи прервали операцию по изъятию почки у пациента, который был еще жив. 11 апреля 2003 года около 9:00 утра в приемный покой 20-й больницы был доставлен А.Т.Орехов, 1953 года рождения, с закрытой черепно-мозговой травмой. Состояние больного оценивалось как крайне тяжелое, поэтому в Московский координационный центр органного донорства было направлено сообщение о наличии потенциального донора. В 16:35 врачи реанимационного отделения 20-й больницы и центра трансплантологии начали подготовку к хирургической операции по забору органов у Орехова. Когда на место прибыли следователи, руки донора были заведены за голову и связаны бинтом, тело в районе брюшной полости обработано бриллиантовой зеленью и йодопироном. Над больным была включена операционная лампа, на столике рядом с головой больного находился открытый набор хирургических инструментов. Как сообщается, "действия медицинских работников были прерваны сотрудниками милиции, которые располагали данными о том, что биологическая смерть пациента еще не наступила". По сведениям прокуратуры, врачи-реаниматоры клинического госпиталя ГУВД Москвы, прибывшие вместе с ними, зафиксировали у Орехова А.Т. признаки жизни: сердечные сокращения и наличие артериального давления. Больному незамедлительно начали проводить комплекс реанимационных мероприятий, однако через 35 минут наступила его смерть. По данному факту прокуратурой было возбуждено уголовное дело по статье "Приготовление к умышленному убийству" (ч. 1 ст. 30 и ч. 2 ст. 105 УК РФ). Медики имели право приступать к операции только после составления акта о смерти пациента Сотрудники центра органного донорства имели право приступить к операции по забору почки у пациента только после составления акта констатации его биологической смерти. Этот документ должен был подписать врач-реаниматолог, заведующий отделением реанимации, а также судебно-медицинский эксперт. Но как отмечали следователи, подобного документа при осмотре места происшествия обнаружено не было. Вместе с тем, у врачей центра были изъяты чистые бланки актов констатации биологической смерти и изъятия органов (почек) для трансплантации с подписями судебно-медицинских экспертов.

Ретроспектива 2

Шок — одним словом можно описать впечатление, произведенное решением Верховного суда РФ отменить второй оправдательный приговор по делу, которое будоражит страну уже два года. Дело врачей-трансплантологов, которых обвинили сначала в покушении на убийство, а затем в покушении на причинение тяжкого вреда здоровью, дважды рассматривалось в Мосгорсуде и дважды подсудимые были оправданы. Теперь будет суд третий.Вряд ли кто не знает перипетий этой истории. Но коротко напомним, что все началось 11 апреля 2003 года. В городской больнице № 20, одной из немногих в столице, которым разрешено изъятие донорских органов, пытались спасти пациента с травмой черепа. Когда стало ясно, что спасти не получится, врачи вызвали бригаду по забору органов из Московского координационного центра органного донорства. Вскоре в операционную ворвались омоновцы, представители прокуратуры. Врачам сказали: "У вас тут происходит убийство".Прокуратура Хорошевского района готовилась к операции хорошо: велась прослушка телефонов, в тот день среди медперсонала были надежные агенты с микрофонами, вели видеозапись, в ходе которой верные указаниям люди специально говорили и делали то, что ясно указывало бы на вину обвиняемых...На первом суде многих шокировало заявление о том, что "следствие создавало условия для совершения преступления" сознательно. Тем не менее в ходе первого судебного процесса доказать вину подсудимых в покушении на убийство не удалось. Не удалось и в ходе второго, когда прокуратура переквалифицировала обвинение на более мягкое "покушение на причинение тяжкого вреда здоровью".Те, кто присутствовал на процессах, отмечали профессионализм и скрупулезность судей, их внимание к мельчайшим деталям, всем показаниям, даже прямо не относящимся к делу. Первую отмену приговора и подсудимые, и адвокаты, и сочувствующие встретили разочарованно, но сдержанно: может, действительно городской суд не учел каких-то частностей, может, верховные судьи хотят еще большей тщательности, еще более прозрачной ясности. Смущала скорость, с которой Верховный суд рассмотрел многотомное дело — всего за 19 дней. Зато повторный оправдательный вердикт он изучал целых пять месяцев, явно испытывая крепость нервов подсудимых, их близких и адвокатов. И вновь — отмена оправдательного приговора. Что, по сути, если называть вещи своими именами, означает обвинение. Третье по счету.