Братство рун
Шрифт:
Как правило, после подобного многочасового общения с Господом аббат достигал состояния внутреннего умиротворения. Покой, который он потом ощущал, был источником силы, веры и вдохновения. Однако этой ночью аббат Эндрю никак не мог достичь этого состояния, как бы он ни желал того. Слишком много мыслей вертелось у него в голове, которые отвлекали его от того, чтобы соединиться со своим творцом.
Слишком много тревог…
События последних дней и недель четко указывали на то, что бдительность, которой руководствовался орден уже не одно столетие, была не напрасной. Прежняя опасность не миновала. Она выждала
Снова и снова аббат просматривал древние рукописи и советовался со своими братьями. Не было никаких сомнений. Прежний враг снова активизировался. Языческие силы вернулись, и снова они служат братству рун.
Одержанная много столетий назад победа оказалась не окончательной, исход будет ясен лишь теперь. В этот раз нужно оказать несокрушимый отпор, и знание, которое тяжким бременем лежало на нем и его собратьях, давило на аббата Эндрю. Это было их предназначением, целью их существования. Сохранение библиотеки и работа с древними рукописями были лишь прикрытием, в действительности речь шла о более важном.
Аббат молился тому, чтобы его братья и он оказались достойны их предназначения.
— Возможно, о Боже, — добавил он к своей молитве, — тебе нравится с твоей мудростью посылать нам, слабым людям, помощь и толкать на борьбу, в которой будет сделан выбор в пользу света, а не тьмы…
Он не договорил до конца свою фразу, как резкий звон нарушил тишину.
Аббат взглянул наверх — и к своему изумлению он увидел перед собой одетые в черное фигуры, пробирающиеся в комнату через окно.
— Боже Всемогущий! — воскликнул аббат.
Холодный ночной ветер подул из окна, заставив дрожать пламя свечей и погрузив таинственных посетителей в таинственный свет.
Ни одна из фигур не произнесла ни слова. Зато они достали обнаженную сталь из-под своих балахонов — сабли, чьи клинки засверкали в дрожащем свете свечей и с которыми наперевес они пошли на безоружного предводителя ордена.
— Назад! — потребовал аббат Эндрю грозным голосом, вскочил и поднял, защищаясь, руку. — Если вы посланники прошедших времен, то я приказываю вам вернуться обратно туда, откуда вы пришли!
Люди в балахонах только рассмеялись. Один из них вышел вперед и поднял свою саблю, готовый нанести аббату удар. Но прежде, чем острое, как бритва, лезвие сабли полоснуло его, аббат отошел в сторону и уклонился от удара.
Сабля натолкнулась на пустоту, и ее владелец непроизвольно крикнул. Но едва он предпринял вторую атаку, аббат Эндрю преодолел свое первое удивление. Он уже поспешил к двери кабинета, отодвинул засов и выскользнул в коридор.
Люди в балахонах последовали за ним. Их намерения однозначно читались в их глазах, сверкающих через прорези масок: они жаждали крови, и настоятель монастыря в Келсо должен стать их первой жертвой.
Аббат Эндрю бежал так быстро, насколько это позволяли его ноги и сплетенные из лыка сандалии. Он вбежал в полутемный, освещенный небольшим количеством свечей коридор, и происходящее показалось ему страшным сном. Но только это была реальность, стук сапог преследователей и жаждущее крови дыхание за спиной доказывали это. Они догоняли, приближались все ближе, и снова засверкали обнаженные клинки, желающие добраться до безоружного священника,
В конце коридора, заканчивающегося узкой лестницей, мелькнули в полутьме бесчисленные фигуры, которые, как и аббат, были одеты в темные рясы премонстратенских монахов. Они не были безоружны, а держали в руках длинные палки из упругой березы, которыми они встретили на нападавших. При этом они скинули назад свои капюшоны, так что были видны их лысые головы.
На какое-то мгновение нарушители спокойствия опешили. Они не рассчитывали на сопротивление. Они исходили из того, что с легкостью провернут это покушение. Но уже в следующий момент они преодолели свое удивление и набросились на монахов, которые заслонили собой безоружного аббата. Тут же разыгралась яростная потасовка.
С бешенством одетые в черные балахоны люди ринулись на защитников, с уничтожающей яростью засвистели их клинки. Монахи в ответ управляли своими палками так, что безобидное дерево в их руках превратилось в грозное оружие. Много столетий назад путешествовавший по многим странам брат привез с Дальнего Востока тайну борьбы без оружия, которую монахи разработали и усовершенствовали. С большой осторожностью они тренировались в искусстве борьбы при помощи палки — не чтобы нападать, а защищаться, если угрожает опасность их телу и жизни. Как и в этот момент…
В полутьме взметнулась обнаженная сабля и полоснула по мясу и сухожилиям. Один из монахов вскрикнул и упал; тут же двое его товарищей выступили вперед, чтобы проучить виновного своими палками. Дерево опустилось и раздробило кости, а затем повалило нападавших на пол. Движения монахов были настолько быстрыми, что люди в балахонах едва поспевали за ним. Однако нападавшие были лучше вооружены, хоть и уступали в ловкости монахам и едва могли противостоять им.
Двое из них упали без сознания под ударами, третьему раздробили локоть, когда палка опустилась на него. Четвертый выпрыгнул вперед и взмахнул саблей прежде, чем конец палки задел его и сшиб с ног.
Другие нападавшие закричали в ужасе и обратились в бегство. Сломя голову они бежали обратно в кабинет аббата Эндрю и спаслись через разбитое окно. Несколько монахов хотели устроить погоню, но аббат Эндрю остановил их.
— Постойте, братья мои, — крикнул он им вслед. — Не наше дело наказывать и мстить. Один Господь вправе сделать это за нас.
— Но достопочтенный аббат, — возразил брат Патрик, который принадлежал к группе отважных защитников. — Эти люди пришли сюда с одной целью — убить вас! Сперва вас, а потом и нас всех!
— Несмотря ни на что, месть не должна быть тем чувством, которое руководит нашими поступками, — ответил на это аббат с удивительным спокойствием. Похоже, он полностью преодолел свое первоначальное замешательство. — Не забывай, брат Патрик, что мы не испытываем ненависти к нашим врагам. Мы не хотим ни наказать их, ни нанести вред. Мы хотим только сохранить то, что правильно.
— Я не забываю этого, достопочтенный аббат. Но если мы схватим их, то, возможно, выясним, кто их подослал.
— Мы займемся теми, кто остался у нас, — возразил аббат и указал на мужчин, лежавших без сознания на полу коридора. — Я сомневаюсь, что они выдадут нам, кто их подослал, но, может быть, этого вовсе и не потребуется.