Братство рун
Шрифт:
Поспешно он схватился за лестницу, которая вела вниз по стене шахты, и спустился вниз. Перекладины были холодными и поросшими скользким мхом, так что ему приходилось быть внимательным, чтобы не оступиться. На глубине около трех ярдов лестница закончилась, и Квентин оказался в холодном, темном подвале.
Недостаточный свет, проникающий в шахту, едва освещал окружающую обстановку. Квентин видел призрачные очертания, старые ящики и бочки, содержание которых издавало вызывающий тошноту запах. К тому же он слышал где-то во тьме шорохи, подсказывающие ему, что он находится здесь не один.
Его
Это был убийца, который подкараулил его.
Тяжелый плащ из черной шерсти спадал с его богатырской фигуры, и огромный капюшон был натянут на голову. Угроза, которая исходила от него, ощущалась всём телом.
— Ты ищешь меня? — насмешливо спросил человек в балахоне. — Ну, ты меня нашел.
Какое-то мгновение от ужаса и страха Квентин не мог произнести ни слова. Но потом его возмущение ужасным кровавым убийством преодолело их, и изо всех сил он убедил себя, что таинственный фантом, возникший в темноте, в действительности человек из крови и плоти, такой же человек, как и он.
— Кто вы? — спросил Квентин. — Почему вы убили несчастного профессора Гэнсвика?
— Потому что он занимался вещами, от которых ему следовало держаться подальше, — прозвучал ответ. — Точно так же, как и тебе. Нехорошо бегать по улицам в такое время и орать во все горло. К тому же легко привлечь внимание существ, которых лучше оставить в покое.
Человек в плаще поднял высоко свечу, так, чтобы ее пламя осветило большее пространство в подвале. И к своему ужасу Квентин увидел, что повсюду за бочками и ящиками что-то копошилось.
Вперед вышли существа, которые были мало похожи на людей. Их грязная одежда висела лохмотьями, едва отличаясь от покрытой грязью и коростой кожи. На лицах, покрытых увечьями и шрамами, виднелись налитые кровью глаза, а желтые зубы оскалились с неудержимой жаждой убийства.
Квентин слышал об этих людях — их называли «безымянными». Они были отбросами общества, без происхождения и места жительства. Они жили в самых темных закоулках города, и кто попадал им в руки, не должен был ждать пощады. Еще никогда прежде Квентину не встречался ни один из них, теперь же их была целая дюжина. Непроизвольно он отшатнулся назад и ударился спиной о лестницу.
Они выступали из темных углов, скорее ползли и просачивались, нежели шли. В руках они держали ножи и поржавевшие кинжалы, обломанные рапиры, чьи наконечники еще были окровавлены о глотки, проколотые ими в последний раз. Эти люди были порождением ночи, и мрачный человек в балахоне, похоже, командовал ими.
— Он ваш! — сказал он им, после чего по рядам раздалось отвратительное хихиканье. Пара глаз вспыхнула, и один из парней с длинными волосами, чей нос раздробили в потасовке, пошел на Квентина со своим ножом, чтобы заколоть его без промедлений.
Квентин среагировал моментально.
Безымянные возмущенно заорали, когда увидели, что ему удалось ловко убежать. Подняв смертельное оружие, они бросились к лестнице.
Квентин карабкался наверх изо всех сил. Он заметил, как размахивали кинжалами у него за спиной, чувствовал разрезаемый клинками воздух. Лезвия промахивались буквально на волосок. Костлявые, истощенные руки хватали его, а одной из них удалось даже схватить его за правую стопу.
Он закричал и забрыкал ногой, отчаянно защищаясь, и в следующий миг снова был свободен. Молниеносно он цеплялся за следующие перекладины, быстро, как только мог, карабкался наверх и вскоре выскочил наружу.
Банда убийц наступала ему на пятки, они ни за что не хотели упустить легкую добычу. Человеческая жизнь в их глазах ничего не стоила, они убивали и не задумывались. Сюртук Квентина и его новые сапоги были для них достаточным поводом, чтобы превратиться в убивающих бестий. Чудом он выскочил из шахты и побежал через двор.
— На помощь! — закричал он что было мочи, но либо его никто не слышал, либо те, кто услышал его, предпочли держаться подальше.
Безымянные выползли вслед за ним из шахты, бесчисленные, как крысы. Квентин изо всех сил побежал к проходу, где заканчивался переулок. К своему ужасу, он увидел, что выход из внутреннего двора перекрыт — перед ним стояло двое обтрепанных парней, одежда которых висела лохмотьями. Они были вооружены деревянными дубинами с вбитыми в них гвоздями — ужасное оружие убийц из мира, в котором не было ни прав, ни закона. Один из двоих, с повязкой на глазу, зарычал как хищник и взмахнул булавой, преграждая жертве путь.
Квентин остановился. В отчаянии он огляделся в поиске другого пути к бегству, но такового не было. Безымянные, увидевшие, что он попался в ловушку, не спешили. Они разделились и потихоньку приближались к нему, сжимая кольцо на внутреннем дворе, с искаженными злобными ухмылками на лицах. Человека в балахоне не было видно, он уже давно смылся.
Огромный комок подступил к горлу Квентина. В который раз он подумал о постулате своего дяди, что паника редко бывает полезной, и ясно мыслящий разум даже в критических ситуациях всегда лучший советчик. Но сейчас даже острый, как лезвие бритвы, разум не мог ничем помочь. Выхода из ловушки не было видно, и Квентин не мог препятствовать тому, чтобы неприкрытый страх смерти вылез из самых глубин его души и заставил содрогаться его тело.
Затравленно он смотрел то туда, то сюда, но повсюду он видел обнаженные клинки и злорадно ухмыляющиеся, искаженные морды. Он знал, что не следует ждать ни милости, ни пощады.
Вокруг раздавалось хихиканье и шушуканье, словно безымянные переговаривались тайком. Квентин не понял ни одного слова, похоже, у них был свой собственный язык. Все уже смыкался круг. И все ближе приближалось ржавое железо их клинков.
— Пожалуйста, — в отчаянии сказал Квентин, — дайте мне убежать. Я ничего не сделал вам. — И получил в ответ только злобный смех.