Братство смерти
Шрифт:
— Она красива… как дьявол. Мы учинили ей обычный допрос. Просто немного надавили физически. Ничего из ряда вон выходящего. Но если она будет продолжать упрямиться, нам придется применить более эффективные меры.
Палач небрежно приподнял волосы, слипшиеся от пота. Художник был в ужасе. Ему ни за что на свете не следовало соглашаться… Он осмелился открыть рот.
— Она… Ну… У нее кляп. Чтобы говорить…
— Вы спрашиваете, почему я не вытащил эту тряпку? Именно для того, чтобы она не могла говорить. Чтобы страдание освежило ее память. Чтобы она вспомнила все, что должна сказать мне.
Глаза девушки засверкали
— Вы не знаете, кто она, не так ли?
Художник ничего не ответил.
— И несомненно, было бы лучше, если бы вы об этом никогда не узнали. Но все же я вам скажу. Нас только двое в ночи. Мне никто не придет на помощь. Я расскажу вам ее историю. Короткую историю ее жизни.
— Уверяю вас…
— Достаточно, — оборвал Фламеля палач. — Я вам расскажу об этой заблудшей душе по одной-единственной причине. Если когда-нибудь о ней поползут слухи, я буду знать, кто проболтался, и…
Никола открыл рот, пытаясь возразить.
— …и вы умрете.
23
Париж, резиденция масонских послушаний, наши дни
Убийца стоял молча, неподвижно, словно ничего не ожидая, почти в метре от Антуана. Комиссар взлетел по ступенькам и вцепился в решетку. Он просунул руку между прутьями, чтобы схватить противника. Но напрасно.
— Подонок, открывай немедленно! Сейчас приедет полиция! — завопил он, охваченный неистовой яростью.
Но противник оставался невозмутимым. Он молча разглядывал комиссара, словно энтомолог, стоящий перед пригвожденным к дощечке насекомым, дрыгающим лапками в попытках избежать препарирования.
— Скажи что-нибудь, сукин сын! — зарычал Марка.
Он находился сантиметрах в двадцати от лица убийцы. Их разделяла только решетка, проржавевшая, но не поддававшаяся его неистовым усилиям. Антуан спустился на несколько ступеней и попытался сесть на толстую чугунную плиту. При свете факела он осмотрел весь туннель в поисках скрытого выхода. Обрушившаяся стена казалась еще более неприступной, чем решетка. Его обуял страх. По логике вещей, полицейские должны были уже прибыть в резиденцию, а охранник предупредит их, что Антуан Марка ведет поиски в подземелье. Значит, они вскоре появятся. В худшем случае они наткнутся на стену, преградившую ему путь. Он также мог бы выстрелить наудачу из электрошокера через решетку, чтобы обезвредить маньяка.
Внезапно его ноги почувствовали странную вибрацию. В трубе, на которую он опирался, раздался какой-то гул. Вероятно, он находился недалеко от линии метро, а из-за приближения поезда кругом задрожала земля.
Сила толчков нарастала, и вскоре они превратились в стаккато чавканья и бульканья. Комиссар с ужасом увидел, как из трубы вырвалась струя грязной воды и потекла во впадину. Одновременно из двух других коллекторов потек такой же серый поток. Едкий зловонный запах ударил комиссару в нос. Гнилая вода уже заполнила всю впадину. Комиссар рванулся вверх и сразу же понял, что слив забит и не позволяет воде течь вниз. Рокот нарастал.
Вдруг раздался голос убийцы.
— Ну, брат мой, как видишь, братья, построившие это подземелье, проявили чудеса смекалки. Они старательно замаскировали выход из этого помещения для сбора сточных
— Откуда ты об этом знаешь?
— Ты хочешь меня разговорить, брат мой? Впрочем, это может послужить тебе некоторым утешением. В нашей семье из века в век передают по наследству планы подземелья. Мой отец не сомневался, что однажды они мне пригодятся.
Антуан кусал губы. Следовало выиграть время и найти выход.
— Полагаю, вода поднимется до решетки, и ты с наслаждением будешь смотреть, как я тону, — произнес Марка как можно более непринужденно.
Убийца пожал плечами.
— Можно сказать и так. Этот поток экскрементов мира профанов, остановленный стеной, которую построили масоны, чтобы вход в храм оставался неповрежденным, может служить великолепным сюжетом для притчи.
— Псих…
— Ну-ну! Больше достоинства! Значит, так ты разговариваешь с братом? Почему ты не относишься ко мне с уважением, соответствующим моему званию и градусу?
— Сумасшедший дом… Какое звание? Какой градус? А ты, почему ты не приходишь на помощь брату везде, от полудня до полуночи?
— Я тебе уже сказал, мое звание обязывает к мести. Что касается твоего спасения, боюсь, это не отвечает моим интересам. Я спрашиваю себя…
Марка едва слышал его. Слова палача тонули в грохоте, вырывавшемся из коллекторов. Вода стремительно поднималась. Он почувствовал, что она добралась до щиколоток. Он изменил положение тела, но понимал, что долго не продержится.
Антуан закричал во всю мощь своих легких:
— На помощь! Я здесь!
Человек в капюшоне ухмыльнулся.
— Сомневаюсь, что наши братья находятся по ту сторону стены. И даже если это так, они ничего не сумеют сделать, если только не принесли с собой взрывчатку.
Вода добралась до бедер. Поясница погрузилась в зловонную ледяную жидкость. Антуан соскользнул с трубы и попытался удержаться на плаву в этой клоаке. Он хлебнул немного сточной воды, и его чуть не вырвало. Было настолько холодно, что он не чувствовал своих конечностей. Потолок неумолимо приближался. Вокруг него все вращалось в каком-то водовороте. Марка почувствовал, как вдоль бедра что-то скользнуло, словно водоросль. Он резко отпрянул, охваченный ужасом, и едва смог выговорить:
— Но почему…
— Я всего лишь выполняю свой долг. Ты не сможешь понять.
До потолка оставалось всего лишь сантиметров десять. Марка подсчитал, что через одну-две минуты вода поднимется до самого верха и он утонет. Он видел только один выход: смерть.
24
Париж, остров Сите, 14 марта 1355 года
Смерть. В тот момент, когда Никола Фламель переступал через порог этого зловонного логова, он подозревал, что встретится с подобной угрозой. Но как ни странно, в это самое мгновение его беспокоила скорее не собственная жизнь, а судьба несчастной девушки. Он мысленно обратился с молитвой к Деве Марии, прося ее защитить эту несчастную. Господь не может позволить, чтобы произошло нечто ужасное. Этот взгляд… Это были глаза самой невинности.