Братство тибетского паука
Шрифт:
Думаете, его отравили мышьяком, а потом воткнули спицу в глаз для пущего эффекта? — пожала плечами Мардж. — Кто будет проводить коронерское расследование?
Никто, — отрезал судья. — Никто из присутствующих здесь.
Итак, мы все под подозрением! — скривился доктор Рихтер.
Решать не мне, а инспектору, — судья навис над чайным столом, подобно неприступному утесу, и обвел присутствующих тяжелым взглядом, как из года в год оглядывал притихшую публику в зале судебных заседаний. — Но поверьте моему опыту, леди и джентльмены, — я занимаю кресло судьи больше тридцати лет! — весь мой опыт свидетельствует, что убить человека куда сложнее, чем пишут в детективных романах. Для этого мало расчета, решимости или жгучей ненависти.
Графиня Таффлет молча подняла корзину для рукоделия, открыла и вывалила ее содержимое прямо к ногам судьи. Фрагмент вязаного полотна соскочил с толстых деревянных спиц, а разноцветные клубки разлетелись по ковру на радость собакам. Леди убрала мокрый платочек и приосанилась:
Мистер Паттерсон, простите, запамятовала, какое воинское звание вы носили, когда победоносные британские войска вошли в Преторию [26] . Лейтенанта, если не ошибаюсь? Военный тоже имеет навык убивать! Каноник это подтвердит как ветеран последней воинской кампании; а вы, мистер Гэлоп, кажется, фехтовальщик и сможете орудовать спицей как клинком, верно? Помнится, я разглядывала ваш кубок за победу в фехтовальном турнире. Еще здесь присутствует мистер Горринг-младший, просто крепкий парень, гораздый на всякие безалаберные шутки. Его выходки уже стоили здоровья однокашнику: юноша до сих пор заикается! Мне есть что сообщить инспектору, джентльмены, и никто не посмеет третировать меня в собственном доме! Запомните это! — графиня расправила складки платья и удалилась вместе с эскортом горничных, запретив беспокоить ее, пока не появится полиция.
26
Претория до Англо-бурской войны являлась столицей республики Трансвааль, была взята британскими войсками
Тишина сомкнулась за ее шелковым подолом, только ветер шуршал листвой под окном да собачонки повизгивали, сопел судья да тихонько икала в высоком кресле мисс Львова.
Для поддержания сил юной леди полезно будет выпить рюмочку хереса…
Выпить нам всем не повредит! — поддержал доктора Рихтера Горринг и поманил лакея. — Слышал доктора, приятель? Давай, живенько подай нам виски!
Нет! Я категорически запрещаю, — завопил судья, продолжая изображать непоколебимый утес. — Никакого алкоголя, раньше чем все подпишут показания! Вот чашка крепкого горячего чая была бы кстати. Подайте чай, мистер… э… Хотя нет. Погодите. Сперва скажите мне: кто из прислуги умеет вязать?
Мисс Львова отменно вяжет ирландское кружево, — ответил лакей.
Огаст даже приподнялся в кресле от возмущения: не следует называть компаньонку прислугой! Компаньонка — это оплачиваемый социальный статус. Но мисс Львова не заметила оплошности лакея и тихонько уточнила:
Ирландское кружево вяжут крючком.
Мисс Львова, а новая кухарка вяжет на спицах?
Простите, мистер Паттерсон, я не знаю…
Судья недовольно пробурчал, что докопается до правды, даже если ему придется самолично спуститься на кухню и вместо судейского молотка взяться за дуршлаги и поварешки.
Как насчет сигар, джентльмены? — предложил газетчик.
Лакей неуверенно кашлянул:
Ее милость просит гостей курить исключительно в кабинете! Прошу, джентльмены, проследуйте за мной!
Гостиная опустела — люди уступали место сумеркам. Мардж, вынув из сумочки портсигар, нервно постукивала по нему кончиком сигареты. Она хотела выйти следом за мужчнами, но задержалась у окна, залюбовавшись сельским пейзажем.
Кто теперь будет
Доктор был столпом скромного местного сообщества, — вздохнул каноник. — В этом качестве его никто не заменит. Но пациентов у него почти не осталось: сельские жители отличаются отменным здоровьем, а самый тяжелый больной в лечебнице был нездешний, горожанин. Вчера он умер. Впрочем, большой беды не случится, если доктор Уолтроп навестит сельскую больницу в качестве акта благотворительности. Скверная история, — вдохнул священнослужитель и галантно открыл двери перед Маргарет. — Надо же было такому случиться в канун весенней ярмарки…
Нежные веки мисс Львовой чуть заметно подрагивали: похоже, девушка задремала. Огаст осторожно поправил съехавшую на подлокотник шаль — можно было бы сказать, что они остались наедине с милой девушкой, если бы не доктор Рихтер. Психиатр сидел на диване с видом совершенно потерянным и механически отхлебывал из плоской фляжки. Лишь раз он поднял глаза на молодого человека и горько улыбнулся:
Столпы общества! Чтобы попасть в категорию местных ноблей, надо провести в чертовой дыре лет триста, обзавестись титулом, родовым замком и парой- тройкой ручных призраков.
Огаст присел рядом с ним — он прекрасно понимал, о чем толкует медик: он тоже частенько чувствовал себя «хромой уткой» в аристократических компаниях, из-за того что не мог опереться на мощное генеалогическое древо, хуже того — не знал, кто его настоящие родители.
Нет, доктор Рихтер не претендует на сельскую практику почившего коллеги Форестера. Он никогда не оспаривал исключительное право последнего промывать разбитые коленки, вскрывать чирьи и выдирать гнилые зубы у местных аборигенов под вывеской благотворительности — проще говоря, з-а-б-е-с-п-л- а-т-н-о. Потому что господин Рихтер прибыл в Британию с единственной целью — заработать. Хотя по большому счету принимать заманчивое предложение ему не следовало, надо было подыскать себе скромное место в Германии: канцлеры приходят и уходят, а наука остается! Или хотя бы на континенте — в обнищавшем провинциальном университете вольного Данцига или в захудалой клинике Швеции. Скучное, бесперспективное дело, зато безопасное!
— Уезжайте! Уезжайте отсюда, пока еще можете… — заклинал доктор Рихтер. — Чужакам здесь не место. Даже прислуга значит для здешних старожилов больше, чем чужак. Вам никогда не откроют правду о том, что происходит за толстыми стенами родовых гнезд и аккуратными шторками сельских домиков. Если хоть краешек их темной сути выплывет наружу, никто не будет доискиваться до настоящих причин: рука руку моет. Концы спрячут в зыбучий песок, а еще скорее — за спину чужака.
Он живет в этих местах достаточно долго, чтобы понять: затевается что-то недоброе! Он был весьма удивлен, когда леди Делия пригласила его на чай в обществе здешних ноблей, и, конечно, не должен был принимать приглашение; между их оздоровительным заведением и местной общиной уже долгие годы идет тайная война из-за спорных земель. Санаторий — заведение частное, врачи в нем — обыкновенные наемные работники, и, даже если бы они признавали справедливость притязаний, все равно не смогут самочинно размежевать земельные наделы по-новому. Но разве местным упырям втолкуешь такие элементарные вещи?
Когда сгорел сарай вдовствующей графини, виноватым сделали его предшественника, врача санатория. Обвинили в пренебрежении профессиональными обязанностями, в результате чего якобы опасный больной вырвался на свободу и совершил поджог. Так будет и на этот раз. В убийстве обвинят его — чужака, вдобавок иностранца, и ему очень повезет, если полиция переключится на пациентов! Проблема только в том, что в санатории нет больных, представляющих социальную опасность. Ведь он возглавляет не психиатрическую больницу, а всего лишь место, где сравнительно здоровые люди могут восстановить психическое равновесие или пережить последствия душевной травмы…