Братство
Шрифт:
— Слушать сюда! Ни шагу ближе, иначе я прострелю кооператору череп. Нам нужны: а — ваша полная и безоговорочная капитуляция, бэ — тотальное самоуничтожение со спецэффектами. Пункт бэ — опциональный. Вдуплили?
— Попроси еще вагон карамелек, — подсказал Фантик. — Вдруг по запарке отвалят?
Орки выдвинутые требования выслушали, но выполнять не пожелали. Взрыв оглушительного хохота потряс скалы.
— Не вняли, — хмыкнул Кулио. — У кого-нибудь есть запасной план?
— По балде треснуть? — предложил Викинг, раскручивая
— С кого начнешь? — язвительно уточнил Кулио. — Вон их сколько!
— Становится тесновато, — согласился Самурай.
— Мужики, думаю, сейчас самое время отдать на растерзание этим варварам Стёпика, — сориентировался Бюргер. — Вроде как жертвоприношение, чтобы остальные спаслись… И не смотри так на меня, Стёпик. Я пытаюсь решить проблему оптимальным для всех способом.
— Друзья! Корсары! — по-пиратски воинственно крикнул Маньякюр. — Давайте умрем как мужчины! На трупах наших врагов!
— Хреновый лозунг, — пробормотал изгнанный король, кутаясь в мантию.
Кулио посмотрел на Мага Шу. Тот сидел на земле и как ни в чем не бывало читал стихи собственного сочинения:
Мерзлявыми щелями Испещрена стена. Она, стена, Испещрена щелями, Мерзлявыми.Шу оказался пьян в бурелом. Когда он успел разжиться спиртным — никто не ведал.
— Шу! — гаркнул Кулио. — Хватит валять дурака! Нужна твоя никчемная магия! Хоть разок выручи!
Маг одарил шефа бессмысленным взором, встопорщил плащ и переключился на песни:
— Эх, выйду ночью в по-о-о-оле с конё-о-ом…
— Сволочь, — сквозь зубы процедил Кулио. — Я тебе этот момент припомню.
— Орки, — провозгласил Самурай, дипломатично пряча саблю за спину. — Неужели сложно решить вопрос как-то иначе, без пререканий и угроз?
Камень, угодивший ему точно в лоб, стал свидетельством того, что инцидента не избежать. Самурай встряхнул головой и, оголив саблю, занял стратегически выгодную позицию за крепкой спиной Киборга.
Казалось, накалился даже воздух. Или это были самопроизвольные магические выделения Шу? Степан поднял мухобойку и, понимая, как глупо он сейчас выглядит, приготовился к схватке.
Внезапно из-за Викинга вынырнул Эльф и как-то уж больно храбро зашагал в сторону оцепления.
Братья притихли.
Продавец семечек отвалил челюсть.
Остальные орки оцепенели. К такой тактике ведения боя они готовы не были.
— Помутнение рассудка, — констатировал Бюргер, когда дар речи вернулся к нему. — Ну правильно, давайте! Давайте вот так сейчас разбредемся поодиночке. Враги со страха и помрут.
Эльф тем временем подошел к массивному орку, который был выше его на добрый метр, смело подпрыгнул и уцепился за шиворот рубища обалдевшей твари.
Притянул громилу к себе и… смачно поцеловал.
В
Взасос.
Напряженная тишина прерывалась лишь тихим завыванием мини-смерча, образовавшегося от пьяного магоизвержения Шу.
— Это, по-вашему, кровавая схватка? — прошептал Фантик. — Обещали вроде побоище во славу человечества… или я чего-то недопонял?
— Твою ж мать… — вырвалось наконец у Кулио. — Эльф! Какого банана…
Его пламенная речь потонула в безумном и отчаянном реве толпы. Топоры, секиры, базуки, подтяжки, телепрограммы, портсигары, фляжки, вкладыши от жвачек — всё полетело в разные стороны…
Степан на четвереньках выбрался из потасовки, потер ушибленный затылок и встал на ноги.
Орки стремительно удирали обратно в ущелье. Сбивали друг друга с ног, суетливо толкались, осатанело урчали. Поцелованный лежал без сознания возле дороги.
— Наверное, — прошептал Эльф, проникновенно глядя на него, — настоящая любовь всегда безответна…
Кулио, продолжая чертыхаться, глянул на торговца семечками. Тот, путаясь в движениях, собирал остатки рассыпанного товара в котомку.
— Н-н… не надо! — взмолился горе-бизнесмен, округляя зенки, когда Эльф встал и пошел в его сторону. — Н-нет! В-в… вы не понимаете… Мы — чистейшая нация. Нам не свойственны человеческие и эльфийские пороки… недостатки… в том числе и…
— Клянусь! — зарычал Викинг, потрясая дрыном. — Клянусь отныне уважать гомосексуалистов! Слышь, ты, подпольщик красноглазый… У меня тоже ориентация нетрадиционная! Сейчас замацаю до смерти!
— Издеваетесь, да? — Эльф остановился и обиженно надул губы. — Из настоящих, глубоких чувств вы обязательно сотворите какую-нибудь гадость. Сатиры похотливые.
Кулио наконец заткнулся. Обратился к Степану:
— Ты тут самый, похоже, трезвомыслящий.
— Спасибо за комплимент, — смутился журналист, возвращая мухобойку в специальные ножны.
— Объясни-ка мне, Степан, — Кулио насупился, соображая, — нас бить не будут?
— По-моему, даже дотронуться побоятся, — рассудительно сказал Степан. — Мы словно зараза какая. У них, видно, на это дело табу. То есть каждый, кто м-м… проконтактирует с нами, становится носителем вируса. Боюсь, вон того, который в сознание приходит, домой уже не пустят.
— Все равно фигня какая-то, — пробормотал Кулио. — Подумаешь, цацы выискались… Ну, слегка того наш Эльф, ну и что? Мы же терпим.
— Слышал, что сказал продавец? Они вроде как чистейшая нация.
— Прям как арийцы, — вклинился в разговор Бюргер, прицениваясь к брошенным секирам. — Настоящие арийцы с голубыми глазами, светлой шевелюрой и большими яйцами.
— Гораздо чище, — покачал головой Викинг.
Обиженный в лучших чувствах Бюргер тут же выместил злость на поцелованном орке, который только начал приходить в себя. Ариец послал в его сторону воздушный поцелуй и сделал изящный реверанс.