Братва и кольцо
Шрифт:
Фёдор послушно протянул потную ладошку, Пендальф бросил туда кольцо, внимательно наблюдая за реакцией карапуза:
— Ну, чё там? Ничё не проявляется?
— Да нету ни фига. Ничё не вижу. Погодь. Тут типа знаки. Отстой какой-то. Кажись, made in China. И знак качества… СИ-СИ-СИ-ПИ..
— Вот сволочи — ничего святого!!! — Пендальф сплюнул себе под ноги и продолжил: — Я так и знал. Это язык Мордовии, говорят и читают на нём только свирепые мордовцы.
— Какие такие мордовцы?
— Если в двух словах, то мы крепко влипли. Причём, в основном — ты. И, честно говоря, я тебе, Фёдор, не завидую.
— Так вот что Бульба притырил в пещере Голого… — осенило Фёдора.
— Да-да. Шестьдесят лет оно продлевало ему жизнь, А он всё думал, что это потому что он водяру исключительно боржомом запивает! Так вот, Фёдор! Теперь объявился хозяин кольца. И он хочет вернуть себе похищенное имущество.
— Так его, кажись, убили, вроде Кызылдур Саурона подрезал? — Хмель все ещё гулял в и без того не слишком толковой башке карапуза, мешая ему осознать, во что он только что влип.
— Нет, Фёдор. Все так думали. Но на самом деле Саурону просто дали большой срок за военные преступления. А Саурон срок отсидел и уже откинулся. И теперь его урки снова собираются в Мордовской губернии. И Саурону теперь нужно только это кольцо, чтобы снова начать безобразничать. Он ищет кольцо. Изо всех сил ищет. Саурон и кольцо — это как корпускулярно-волновая теория света. Короче, всё равно ты ничего не поймёшь, сельский парень. Вот что я тебе скажу, Фёдор, надо уже что-то решать.
Фёдор решил блеснуть смекалкой, потому ляпнул первое, что пришло ему в голову:
— Ладно. Давай мы его типа в нашем пруду утопим. Никто ведь не знает, что оно здесь. Ты как думаешь, Пендальф? Никто и не допетрит, ага, Пендальф?
Пендальф ласково посмотрел на наивного подростка и продолжил:
— Был ещё один паренёк, который видел, как Бульба поднял кольцо. Фамилия Горлум, кличка Голый. Живьём его взяли, демоны. Он все пытки вытерпел. Но они сделали ему операцию по смене пола, и тогда он всех вломил, козлина тупая. Ну не то чтобы всех, он, собственно, и сказать-то успел только: «Ширево, Сумкин». — Пендальф с усмешечкой смотрел на карапуза, ожидая, когда до того наконец-то дойдёт смысл сказанного.
Фёдор трезвел на глазах, его правый глаз начал дёргаться, а кольцо чуть не ускользнуло из дрожащих рук, когда карапуз наконец смог выдавить из себя:
— Ширево? Сумкин? Да ведь он на МЕНЯ их навёл!
В тот самый момент, когда Фёдор уже мысленно прощался с жизнью, на блок-посту при въезде в Ширево показалась группа всадников. На ходу подтягивая сваливающиеся штаны, из дощатого сортира выкатился им навстречу карапуз-милиционер, 5 минутами раньше выползший из тёплой постели по маленькому делу. Он шлёпнул себя по правому бедру, вспомнил, что оставил кобуру на столе у дежурного, и хамовато выкрикнул в темноту:
— Эй там! Принять вправо, документики!
Всадники пролетели мимо него, свистнуло мачете, и голова бедолаги скатилась в придорожную траву. Глаза карапуза последний раз моргнули, навсегда уставившись в надпись «Не спи на посту» на пожелтевшем от времени плакате, косо прилепленном к стене…
В
— Пендальф, я не понял — я что, типа, крайний?
— Нет, Фёдор.
— Или я, типа, рыжий? Слышь, хочешь, я тебе его дам поносить?
— Ох, не искушай меня, Фёдор. Ибо необуздан я в желаниях своих, а ну как начну добро причинять налево-направо? Пользу наносить да ласкам подвергать, все силы на любовь потрачу, и кто тогда будет зло забарывать? Короче… Здесь, в Ширеве, мы его прятать не будем.
— А что??? Что??? Что делать-то тогда?
— Ха. Валить тебе отсюда надо. — Пендальфу уже порядком поднадоел этот сеанс психотерапии.
— Как валить?
— Бегом, ёлы-палы! Пойдёшь по программе защиты свидетелей!!!
— Да куда пойду, блин?
— Главное — беги с хутора, пробирайся в посёлок Бри.
— Бри? А ты? — Федор явно не хотел подставлять свою задницу в гордом одиночестве.
— Встретимся там. На заднем дворе, у деревянного камня.
— А как я тебя узнаю?
— Пароль старый, Фёдор: трусы на голове. Кабак там есть, с лошадиной фамилией, посмотришь. А мне надо срочно перетереть с шефом. Он мужик при делах, башковитый, может, чего и присоветует. И придумай себе фамилию попроще — ну, Иванов, что ли. Хотя какой из тебя, на фиг, Иванов. Постарайся добраться туда до выходных. Хотя бы до следующих.
— Это мне как два пальца. Сперва по крышам пойду, о потом — огородами.
— Эх, Фёдор! Что мне нравится в новозеландских карапузах, так это незамутненность сознания. Реальные пацаны. Но знай, у вас в округе второй месяц орудует банда педофилов.
Словно в подтверждение слое Пендальфа за окном послышался какой-то шум.
— Атас! — Пендальф рухнул на пол и откатился к стенке, через мгновение к нему присоединился и Фёдор. Пендальф приложил палец к губам, медленно подполз к окну и, резко перевесившись через подоконник, втащил внутрь перепуганного Сеню и элегантным приёмчиком приковал его наручниками к батарее.
— А ну колись, Сеня Ганджа, с какой целью подслушивал?
Сеня замотал головой из стороны в сторону и стал лихорадочно и тупо отмазываться:
— Да я тут чисто случайно. Так, шишки собираю, курю, никого не трогаю.
— Ты нам Ваньку-то не валяй. Кто убил Лору Пал-мер? Тьфу, б…ь, на кого работаешь?
— Знать ничего не знаю, чтоб я сдох.
— Это у меня запросто! Что слышал? Колись!
— Да лабуду всякую про кольцо слышал, — за-трепыхался Сеня. — Не бейте меня, дяденька. Хотите. я вам тут полы помою. Только ради бога, мистер Пендальф, не надо со мной делать ничего противоестественного.
— Интересное предложение. Я тебя по-другому использую. Так, с этого момента поступаете в моё распоряжение, по законам военного времени! Разговорчики прекратить, пятнадцать минут на сборы, дезертиры будут расстреляны на месте… — с этими словами Пендальф отстегнул Сеню от батареи и пинком сообщил ему верное направление движения.
Глава четвёртая.
СУДЬБА БАРАБАНЩИКА
Тело пахнет керосином.