Братья Хоторны
Шрифт:
Грэйсон, заметив, что адвокат положил руку на плечо Акации, но неприлично близко к ее шее, сделал три громких шага вперед. Троубридж тут же убрал руку, Акация отошла от него, и оба повернули головы в сторону дома.
– Надеюсь, я не помешал. – Грэйсон пользовался методом своего деда и не повышал голос, чтобы его услышали. Он неторопливо приблизился к «феррари», остановился и протянул руку, вынуждая Троубриджа подойти и пожать ее.
– Грэйсон Хоторн, – представился он, глядя в глаза адвокату.
Было заметно, что Троубриджу
– Кент Троубридж.
Губы Грэйсона слегка изогнулись.
– Я знаю.
Его власть была в этих двух словах. Пусть мучаются, гадая, что именно ты знаешь.
Троубридж обернулся к Акации.
– Потом поговорим.
Грэйсон не подходил к своей машине до тех пор, пока адвокат не скрылся из виду. Он не стал расспрашивать у Акации о том, что подслушал. Вместо этого он сделал звонок, выезжая с подъездной дорожки.
– Забровски, у вас есть ровно один шанс доказать мне, что вы стоите того, чтобы дальше платить вам за услуги.
Глава 23
Джеймсон
Через двенадцать часов, после того как Джеймсон и Эйвери подписали соглашение о неразглашении, в квартире появился еще один конверт с одним лишь витком из платины, окружавшим черную восковую печать. Рисунок, выдавленный в воске, был им уже знаком: треугольник внутри круга, вписанного в квадрат. Джеймсон большим пальцем очертил линии, мысленно вращая фигуры, разъединяя и соединяя их. Он сломал печать и открыл конверт. Внутри оказалось приглашение, тоже черное, с серебристым тиснением. К нижней части карточки был прикреплен маленький, изящно украшенный ключ.
Джеймсон пробежал глазами по инструкции, сорвал с карточки золотой ключ, а потом повернулся к Эйвери. На его лице сияла ослепительная улыбка.
– Кажется, мы идем в оперу.
– Застегнешь молнию?
На Эйвери было черное платье с золотой вышивкой – изысканный сложный узор обвивал ее тело, спускаясь по бедрам к самому полу. Спина была открытой, и, увидев ее в этом наряде, Джеймсон снова вернулся к краю водопада, желая большего.
– С удовольствием.
Джеймсон не стал торопиться и провел рукой от ее обнаженной шеи к пояснице, а затем раздвинул пальцы. Тепло ее мягкой кожи обжигало его ладонь.
Эйвери выгнула спину. Когда она заговорила, ее голос был низким и хриплым:
– Таити.
Когда один из них произносил это кодовое слово – их кодовое слово, – второй был вынужден опустить броню и полностью открыться.
Джеймсон был удивлен, что ей потребовалось так много времени. Он наклонился к ней, его губы коснулись ее уха.
– Хочешь, чтобы я обнажился?
Он дотронулся большим
– Я хочу, чтобы ты признал, как это для тебя важно, – сказала Эйвери, подавшись навстречу его прикосновению.
Джеймсон обнял ее свободной рукой и прижал к себе.
– Победа всегда важна. – Быть с ней вот так – черт, да это каждый раз было похоже на победу.
– Невыполнимая задача, – прошептал он прямо в ее кожу. – Скрытый мир. Секретная игра. Это как раз по мне.
– И все? Или ты просто пытаешься отвлечься?
Эйвери повернула голову, и Джеймсон начал медленно очерчивать линию ее подбородка. «Таити» означало быть честным – с собой, с ней. Он опустил руку.
«Н-Е-Т» – Джеймсон вывел большим пальцем буквы у нее на спине.
– Нет, – прошептала Эйвери. – Значит, дело не в задаче, игре или способе отвлечься. – Она помолчала. – Дело в Иене?
Вопрос вонзился в него ножом, но Эйвери была мягкой и теплой под его прикосновением. Джеймсон начертил еще несколько букв на ее спине и едва мог дышать. «В-О-З-М-О-Ж-Н-О».
– Возможно? – мягко спросила Эйвери.
– Я знаю, что он использует нас, – ответил он прерывающимся голосом, – использует меня.
Она воспользовалась «Таити». Он не мог закончить на этом. Уговор есть уговор.
– Возможно, в глубине души мне хочется доказать Иену, что он совершил ошибку, все эти годы оставаясь в стороне. Маленькая часть меня хочет произвести на него впечатление. А может, я просто хочу заставить его нуждаться во мне, а потом уйти.
Тут Эйвери повернулась и поднесла руку к его лицу. Ее платье все еще было расстегнутым.
– Ты, – сказала она с той же откровенностью, что и он, – пылающий огонь.
Когда Эйвери так говорила, он сам начинал в это верить.
– Ты природная стихия, которая без труда делает невозможное возможным. Ты умный, находчивый и добрый.
В последнее труднее всего поверить, и именно это его добило.
– А еще я очень красивый, – насмешливо добавил Джеймсон, но слова дались ему с трудом.
– Ты – моя вселенная, – сказала ему Эйвери, и ее голос эхом прокатился по каждой клеточке его тела.
А она была его вселенной. Все это было.
– Мы уже закончили? – криво ухмыльнувшись, прошептал Джеймсон.
Она скопировала его улыбку, как игрок в покер копирует ставку.
– А тебе этого не хватило?
Джеймсон наклонился, чтобы мучительно медленно застегнуть молнию на ее платье.
– Я Хоторн, Наследница. Мне всегда чего-то не хватает.
Глава 24
Джеймсон
Они приехали в оперу. Как было велено, через двадцать минут Джеймсон и Эйвери выскользнули из собственной ложи и направились к лифту.