Братья и сестры по оружию. Связные из будущего (сборник)
Шрифт:
Вот он пирс, деревянный, наскоро залатанный. Отъезжает разгрузившаяся машина. Цепочка оцепления сдерживает толпу в сотню людей. Стоит, опираясь на палочку, бледный полковник, его поддерживает какая-то женщина в мятой шляпке. И «Чкаловец» здесь. Вот она, бывшая рыболовецкая парусно-моторная шхуна Крымгосрыбтреста, совершенно не похожая ни на какой тральщик.
— Раненые на погрузку! С дороги! — заорала Катя в отсутствующее лобовое стекло. Вряд ли услышали, — рвались бомбы, ревели пикирующие самолеты.
Навстречу
Катя ударила по тормозам. Вылетела на подножку:
— Чего встал? Ну, стреляй! Раненых на погрузку, срочно. Согласно приказу командующего. Ну?! Эй, на «Чкаловце», принимай!
Бледный от ярости старший лейтенант с автоматом подскочил, за ворот комбинезона сдернул на доски пирса. Катя чуть не брякнулась на колени.
— Ты-ы, сука! Пристрелю! — орал ей в лицо лейтенант.
Каска с Кати свалилась. Сзади топотали по пирсу, набегали. Сейчас повяжут.
Старший лейтенант слегка изменился в лице, — осознал, почему боец такой обросший и зеленоглазый.
Катя двинула его под дых, выхватила из рук автомат. Вспрыгнула на капот.
— Раненые к погрузке! Назад! — очередь поверх голов.
Автоматчики шарахнулись. Старший лейтенант согнулся у колеса, прохрипел:
— Берите ее, мать вашу…
Катя повела стволом «ППШ».
— Не подходить! Раненых к погрузке. На «Чкаловце»! Кто капитан? Код — 12–740! Принимайте.
Что значили эти цифры, Катя понятия не имела. Сан Саныч из архивов информацию извлек. Архивы у смежников весьма обширные и глубокие.
На пирс, оттесняя растерянных автоматчиков, двигались десятки людей. Вот кто-то побежал к судну.
— Старлей, сейчас полезут, — с ужасом выдохнула Катя. — Разворачивай своих.
Старший лейтенант с трудом выпрямился.
— Игнашенко, огонь поверх голов!
Автоматчики развернулись к берегу, защелкали затворами.
Катя, стоя на капоте, глянула в кузов своего «ЗИСа». Смотрят, полумертвые и одуревшие от боли. Мотя бледнее своего грязного халата. Старикан соображает, высчитывает — что все это значит? Не так он эвакуацию представлял. Одному Окуню все равно — отключился, бедолага.
— Что расселись? С машины, и на борт, живо! Капитан ждет.
Первым сообразил талантливый Чоботко, перекинул костыли, полез из машины. За ним нерешительно зашевелились другие.
На пирсе напирала толпа, протарахтели очереди, но было поздно. Бегущие смяли редкую цепочку автоматчиков. Устремились к судну. Катя спрыгнула на настил.
— Назад! Погрузка раненых!
Отпихнула грузного капитана-техника,
— Назад! Только раненые!
Рядом растопыривал руки и матерился старший лейтенант.
Катя задрала ствол «ППШ», жала спуск до тех пор, пока автомат не захлебнулся опустевшим диском. Гильзы сыпались на головы и фуражки. Толпа чуть отхлынула, из-под ног людей выбрался сержант-автоматчик, с хриплым матом принялся пинать сапогами всех подряд.
— Уходит, — сказал капитан-техник и принялся одергивать китель. — Пойдемте, товарищи. Запаниковали, стыдно.
«Чкаловец» отрабатывал двигателем назад, отходил от причала. Катя видела своих, сгрудившихся на баке. Вот цепляется за пулеметную станину ворчливый старлей, вот Мотя-Матильда хлопочет над кем-то, лежащим на палубе. Тесновато у них. Большая часть палубы завалена ящиками. Часть груза осталась на пирсе. Ну, ладно.
У Кати выдернули из рук автомат.
— Дура ты бешеная! — прохрипел старший лейтенант, разогнуться он толком так и не мог. — Под трибунал пойдешь.
— Пойду, — согласилась Катя. — Сейчас машину отгоню, и арестовывайте.
— Да кому ты, прошмандовка, нужна, — скривился старший лейтенант. — Машину убирай живее. Дура ты дура.
— Прости, старлей, — сказала Катя. — Честное слово, прости.
Народ, прорвавшийся на пирс, медленно уходил назад. Белокурая тетка переругивалась с помятыми автоматчиками. Открылась дверь кабины «ЗИСа», старшего лейтенанта похлопали по плечу, — сапер протягивал трофейную сигарету.
Старший лейтенант посмотрел в серо-бурую маску.
— Эх, ты-то чего сидел? Лез бы на борт, раз уж случай улыбнулся.
Сапер махнул рукой. Все посмотрели на бухту. На северном берегу пылало не меньше десятка машин. «Чкаловец» уходил полным ходом.
— Зря, — сказала Катя саперу. — Тебе бы подлечиться, вернулся бы сюда, бил бы гадов в полную силу. Таких толковых мужиков у нас вечно не хватает.
— Панику не разводи, — строго заметил старлей, дымя сигаретой. — Всех раненых вывезут. Машину срочно убирайте.
Катя поднялась на подножку.
— Блин!
В кузове, с портфелем на коленях, сидел Константин Сергеевич. Лежащий рядом Окунь хлопал белыми глазами.
— Дедуля, что же вы? — убито проговорила Катя. — Вы же такой шустрый энциклопедист.
— Не настолько шустрый, чтобы плыть с такой тяжестью на душе, — мрачно ответил старик. — В восемьдесят лет, знаете ли, стыдно спасаться, работая локтями. И потом, вы изволили приказ дать — раненых к погрузке. А я, если это еще заметно, живой и совершенно не задетый. Вот юношу действительно жаль.