Братья и сестры в Реестре

Скрипченко Юрий Вячеславович

Как синицу ока!

Что? Почему я так подумала? Холодок нехорошего предчувствия пробежал по позвоночнику.

Как зеницу ока. Конечно же, как зеницу ока.

Интересно, кто это: мальчик или девочка?

Неважно! Неважно — мальчик, девочка… Это Мур!

Её снова вырвало, но уже не так сильно, как в прошлый раз.

Холодный разум Тины постепенно приходил в норму, начиная привычный анализ: предпосылки, закономерности и взаимосвязи.

Ребенка она обязательно выносит, родит, обеспечит ему максимальную

заботу и ощущение безопасности.

За Мура-младшего она любому горло разорвёт.

Самое интересное заключалось в следующем. Тина, никогда не лгавшая самой себе, это прекрасно понимала. Узнай она о беременности хотя бы вчера, до известия о гибели капитана, то не колеблясь сделала бы аборт.

От такого несоответствия — холодное вчера и бабье сегодня — Тина вдруг разрыдалась. Но буквально через минуту слёзы высохли, а лицо снова сделалось холодным и надменным.

Сейчас Тина ещё отчетливее понимала, почему Порфирий не должен пережить бунт, в котором она была и дирижёром, и первой скрипкой.

Женщина поднялась со стульчака, умылась, отметив в зеркале, какое у неё опухшее красное лицо. Потом взболтала прическу, приводя её в более-менее нормальный вид. Наконец, нанесла на лицо немного косметики. И покинула пахнущую кислятиной (кислой Тиной) кабинку.

Первая леди всё ещё сомневалась в правильности принятого решения — сокрушить устои Воронежполиса. Она лично хотела удостовериться в том, что последствия не будут по крайней мере катастрофическими.

В противном случае можно всё оставить как есть — в новое Семиглавье её так и так изберут.

Она заглянула к Порфирию и потребовала предоставить ей на несколько часов пленного гипа.

Коротышка, как ни странно, легко согласился с ультиматумом и пообещал, что когда Олег проснётся в камере, то окажется в полном её распоряжении. Трёх часов хватит?

— Только верни в целости и хотя бы относительной сохранности, — попросил Порфирий, — Это ценный инструмент.

Тина никогда и ни в чем не верила Порфирию, сказывалась давняя политическая вражда и богатый закулисный опыт обоих. Поэтому в содействии особиста тут же заподозрила подставу.

Только не могла осознать масштабов. Маховик уже крутился. Группа захвата была подобрана и ждала, можно сказать, на низком старте.

А коротышка после её ухода задумался, верно ли выбрал время для операции? Выстроил как солдатиков и прогнал в голове все факторы, действующие силы и обстоятельства. Солдатики маршировали вроде бы в ногу, слаженно.

Что Романова сейчас на пике популярности — очень хорошо. Она задумала переворот, это Порфирий, конечно, знал — причём в деталях, со всеми явками, паролями и причастными. Не знал только даты.

Но даже не подумал пресечь её план в зародыше. А зачем?

Пусть избирается с огромным отрывом от остальных шестерых магистров. Далее она, скорее

всего, через СМИ поставит вопрос ребром: полису коллегиальная власть не нужна, и результаты выборов — отличное тому доказательство. В самом деле, о каком «Семиглавьи», о каком равноправии магистров может идти речь, когда один из них набрал голосов больше, чем все остальные вместе взятые?

Поэтому Романова предложит закрепить за ней право быть единоличным правителем — губернатором там или президентом, неважно, а из остальных магистров сформировать кабинет министров. Или управлений. Или департаментов.

В принципе для полиса почти ничего не изменится, скажет она. Соврёт, конечно, но массы поверят.

Жители всецело поддержат её инициативу, тут к гадалке не ходи.

Далее шестёрке магистров будет предложено сложить текущие полномочия и возглавить профильные министерства.

Размышляя, особист начал мерять шагами кабинет.

Как бы дальше поступил Порфирий на месте Романовой? Принял бы отставки, а потом указал неудачникам на дверь и сформировал правительство из лояльных людей, которых никто не выбирал.

Которые поэтому ему всецело обязаны, зависят от него и, как следствие, верны.

Вуаля — и полис у тебя в кармане.

Старик усмехнулся: молодец, стерва. Всё продумала. Кроме одного.

За пару дней до выборов Порфирию Знаменцеву вдруг станет плохо, и он снимет свою кандидатуру с выборов. Иногда преклонный возраст тоже можно обратить в преимущество.

Я уже совсем стар, заявит Порфирий в интервью, вот и даю дорогу молодым. А сам ухожу на пенсию — да хоть со внуком нянчиться и цветочки выращивать.

Выборы закономерно выиграет Романова — с подавляющим преимуществом перед остальными кандидатами. Скорее всего, сразу же, как подсчитают голоса, она и объявит о своём решении реформировать правительство.

А на следующий день мы с Заречным её выкрадем, и почти сразу же стерву найдут убитой.

Или всё-таки предпочесть сценарий «пропала без вести?»

Особист ненадолго задумался.

Второй вариант намно-о-ого лучше, понял наконец старик и захихикал. И вот почему.

Итак Романова, леди-воительница, надежда и опора полиса пропадает с концами.

Порфирий, которому станет значительно хуже, со смертного одра обвинит шестерых избранных магистров, у которых мотив белыми нитками на мордах шит.

Не захотели реформ и устранили народную героиню!

А тело спрятали, чтобы все концы в воду, и сами якобы ни в чём не виноваты.

Почти сразу же, пока народ в ступоре, пройдёт ловко пущенный слух, что сердце старого Знаменцева не выдержало и он умер.

После этого быдло за пару дней сметёт «магистров-убийц». Растерзает на куски. Учитывая, в какую пороховую бочку превратился сейчас город, это едва ли не единственный вариант.