Братья крови
Шрифт:
Увидев выскочившее на тропу существо, я сперва подумал о вампире-звере и лишь через несколько вздохов понял, что это – человек. Замурзанный, покрытый копотью, в драном кожушке и со слипшимися в сосульки волосами.
– Панове! – сдавленно крикнул он, замахав руками. – Панове! Не рубайте меня!
– Что же ты, песье племя, пугаешь честных путешественников? – окрысился на него Петрусь.
Мой конь снова шарахнулся, заплясал. Пришлось передернуть удила и снова поддеть горячий бок шпорой.
– Ты кто таков? – сурово вопросил
– Я лесник местный, сын лесника… Збышеком меня кличут, – поклонился оборванец. – А скажите, ясновельможные паны, нет ли среди вас Анджея Михала Грабовского?
Фон Раабе бросил на меня предостерегающий взгляд, но я уже выехал вперед:
– Я – Анджей Михал. И что дальше?
– Прошу покорнейше простить, ясновельможный пан, – лесник сорвал шапку, кланяясь до земли. – Только там схоронились лайдаки, которые жизни хотят вас лишить… – Он махнул рукой себе за спину.
– Откуда знаешь? – У меня вроде как и не было оснований ему не верить, но как-то уж все выглядело заранее разыгранным.
– Вот вам крест святой! – Человек взмахнул рукой, пытаясь перекреститься, но ледяной взгляд пана Ладвига остановил его. – Клянусь, панове, я правду говорю. Я в кустах спрятался, когда их услыхал! А они прямо напротив меня стали, и один, такой кривобокий, будто попрошайка, говорит…
– Кривобокий? Это как?
– Как? Да вот так… – Он выгнулся и в самом деле стал похож на нищего с покалеченной хребтиной.
– Ладно, продолжай.
– Так что я говорил? Ах да. Этот, скособоченный, и говорит. Убить мне пана Анджея Михала Грабовского во что бы то ни стало. Спутники его, так и быть, пускай удирают, если захотят, а его голову мне принесите. И будет вам за службу сотня дукатов, говорит.
– Дорого же они меня ценят! – усмехнулся я, погладив рукоять сабли.
– Нечего смеяться, – проворчал фон Раабе. – Что делать будем?
– А что делать?!—Я возмутился. – Порубить подлецов!
– А если это шведские братья? Полезем прямиком в засаду?
– Да не, пан, какие братья? – возразил лесник. – Обычные лайдаки, что по дорогам людей режут. И не шведы вовсе. Наши, как есть наши.
Даже мой суровый спутник не смог сдержать улыбку от наивных слов человека, очевидно решившего, что братья – это монахи.
– Покажешь, где они? – склонился он с седла.
– Рушницу [116] дадите?
– А ты стрелять мастер?
116
Ружье ( укр.).
– Умею маненько.
– Молодец. Только нет у нас рушницы.
– Пистолю дам, – пробурчал Петро, слуга Ладвига.
– О! Давай хоть пистолю, – обрадовался Збышек. Он деловито осмотрел кремневый замок, прицелился понарошку и кивнул:—Добрая пистоля. Идемте, панове… вы верхом?
– Как бы не
– А то как же!
Мы спешились, передали поводья вздохнувшему с облегчением Петрусю. И сошли с дороги, которая напоминала скорее звериную тропу. За деревьями плясало красное зарево от догорающего села. Я бы предпочел кромешную темноту – багровые сполохи слепили, не давая замечать все мелочи вокруг.
Збышек шагал впереди, держа пистолет наготове. За ним шел я, ощущая привычную тяжесть клинка в ладони, а замыкал наш небольшой отряд мой учитель.
Разбойников, поджидающих нас в засаде, я не услышал и не увидел, а учуял, будто охотничий пес. Они воняли, словно старые козлы. Застарелым потом, сырой овчиной, мочой и луком. Хорошо хоть не чесноком, с них сталось бы. Кровным братьям чеснок, что мертвому припарка, но какая отвратительная вонь!
Мы с паном Ладвигом переглянулись. Он едва заметно кивнул мне влево, сам шагнул направо.
Я выхватил саблю, готовясь обрушиться на врагов. Их силуэты уже угадывались во мраке. Сколько, кстати? Дюжина. Для двух вампиров, обученных быстро и надежно убивать, такое количество врагов – раз плюнуть.
Все испортил Збышек. Не успел я с крадущегося шага перейти на стремительный бег, как грянул выстрел. Лесник окутался дымом. Пронзительно, как раненый заяц, ойкнул один из разбойников.
Чертыхнувшись, я прянул вперед.
Выпад в кварту!
Косой удар в висок изумленно выпучившемуся человеку.
Сверху вниз в высоком прыжке.
Правее меня фон Раабе окутался шелестящей сталью и брызгами крови. Он размахивал мечом, напоминая ветряк, а враги вокруг валились, как колосья на покосе.
Они опомнились довольно быстро – видимо, не простые солдаты-мародеры были, а обученные убийцы, промышлявшие этим ремеслом много лет. Но в темноте против вампиров у них не оставалось даже призрачной надежды на успех.
Еще одному я располосовал живот. Пригнувшись, нырнул под кистень, подрезал сухожилия под коленками второго. Ткнул снизу в челюсть третьего. Острие клинка прошло сквозь язык и нёбо, доставая мозг. Хотя вряд ли мозги у него были, иначе не связался бы с нами.
И все-таки один из них успел поднять рушницу, целясь в меня.
Грохот выстрела.
Синеватое марево вырвалось из плюнувшего дымом ствола.
Серебряная дробь!
Я с легкостью уклонился, одновременно высвобождая застрявший клинок, но тут между мной и стрелком промелькнула тень. Послышался жалобный вскрик. Тело в облезлом кожухе упало к моим ногам.
Достав человека с рушницей длинным прыжком, я оглушил его эфесом. Признаюсь честно, после хорошей драки я всегда испытываю чувство голода. Но в ту ночь я так и не смог заставить себя прикоснуться клыками к грязному, засаленному, давно не бритому горлу. Пришлось убить его, свернув шею.