Братья крови
Шрифт:
Амвросий молча уставился в темное стекло. Зная, что для успешного проведения ритуала требуется человеческая кровь, причем пролитая непосредственно на месте, я поинтересовался у него, кого князья решили принести в жертву ради спасения человечества? Но ответа так и не получил. Только многозначительный взгляд и загадочную полуулыбку.
Мимо промелькнуло сонное село с потушенными огнями.
Автомобили свернули с шоссе в лес, ломая колесами прочный наст.
Менгир стоял на оплывшем холме, поросшем по склонам ельником. Но
Некогда стоявший вертикально камень высотой в два моих роста покосился и грозил завалиться на бок. Возможно, это и произойдет, но лет эдак через пятьсот. В древности умели не только строить на совесть, но и устанавливать святилища. Солнце, дождь, снег и ветер настолько изъели поверхность камня, что даже матерый геолог не сказал бы, какая это порода. Гранит, базальт или самый обычный песчаник. У подножия мегалита будто прилег отдохнуть еще один камень, плоский, если не считать глубоких выбоин, похожих на кровосток.
Пока шли приготовления, мы с Жанной смотрели на звезды. Она еще не осознавала, что дневной свет для нее заказан, как и простые радости бытия, связанные с ним, – раскрывшиеся полевые цветы, жаворонок в вышине, трепещущая крыльями капустница. Только холодные огоньки, сияющие в беспредельной вышине. Зато мы можем наблюдать за ними вечно, следить за изменяющимся рисунком. Я помню небо в ночь перед битвой при Грюнвальде – совсем не такое увижу я летом двадцать первого века.
Наконец, Амвросий окликнул нас.
К плоскому камню уже привязали жертву, предназначенную на заклание.
С удивлением я узнал глубокие залысины и нос уточкой. Валентин Валентинович Пешков… Воистину, власть Совета Вампиров России безгранична, если они смогли похитить миллионера.
– Он заслужил свою судьбу, – жестко произнес Прозоровский, перехватив мой взгляд. – Не беспокойтесь, Анджей Михал. Мой выбор одобрен в Кремле, и не только президентом. Воровать надо меньше.
Я смотрел на безучастно лежавшего на алтаре человека – видимо, его из жалости одурманили легким наркотиком – и не испытывал сострадания. Он выбрал свой путь, когда впервые принял телефонный звонок от Зигфрида и согласился купить похищенный меч. Не думаю, что птенец Чеслава, убитый мною, оставил бы его жить.
Мы занимали места вокруг алтаря. Амвросий в изножье. По правую руку от него – Прозоровский, по левую – Бестужев. Рядом с князем Москвы встали предводитель кровных братьев Тулы и эмиссар смоленского князя, а около Сергея Александровича – мы с Жанной. Дальше расположились оборотень-универсал Пашутин и вербэр Адольф Карлович Крафт, обрусевший немец из Воронежа, потомственный колдун Фома Демьянович Куськин и ведьма Алевтина, кокетливо представлявшаяся только по имени. В голове алтаря замерли трое охотников – Юхан Ойнолайнен, Мамед Зейтуллаев и Богдан Дегтяренко, все трое москвичи. Жгучий брюнет с окладистой бородой Зейтуллаев держал на ладонях меч
– Полночь близится! – провозгласил Амвросий. – Начнем же, братья и сестры! Охотник! Подай мне меч!
Мамед протянул оружие рукоятью вперед над алтарем. Князь принял его и поднял над головой, устремив клинок острием к небу. Свет луны и звезд окутал сталь, будто дымка.
– Я поворачиваю голову и смотрю в глаза Матери, которая родила меня, – хрипловатым голосом начал Фома Демьяныч. – В глаза Девы, которая любит меня…
– В глаза Старухи, которая ведет меня к мудрости, в дружбе и привязанности. Через твой дар природы – о Богиня! – одари нас обилием в нашей нужде… – звонко подхватила Алевтина.
Крафт, бережно развернув тряпицу, подал колдуну бронзовый кинжал с потемневшим от времени волнистым, как у малайского криса, лезвием.
– Алси ку нуши илани мушити, – нараспев прочитал Амвросий.
– Итти куну алси мушитум каллатум каттумтум, – твердо произнес Сергей Александрович Бестужев.
– Они – разрушительные бури и злобные ветры! Злобный вихрь, предвестник гибельной бури! – выкрикнул Никита Прозоровский.
– Они – могучее племя, Древние, предвестники Чумы! – продолжил вампир-туляк.
– Трононосцы Ниннкигаль. – Это были мои слова. – Они – потоп, опустошающий землю!
– Семь Богов Широких Небес! – Голос Жанны дрожал, она стиснула мои пальцы, но не сбилась. – Семь Богов Широкой Земли! Семь Древних – это они!
Воздух над алтарем дрожал и, казалось, уплотнился. Со всех сторон слышалось ровное тихое гудение. Будто миллион шмелей пробудился от зимней спячки и готовился к вылету, но не мог проломить лед, сковавший землю.
– Семь Богов Силы! Семь Злых Богов! Семь Злых Демонов! – продолжил заклинание Николай Пашутин, тонкий и стройный рядом с дородным вербэром.
– Семь Демонов Угнетения! Семеро в Небесах! Семеро на Земле! – поддержал его Адольф Карлович.
Стон прокатился по лесу. Без ветра затрепетали ветви, посыпались вниз осколки льда и со звоном покатились по насту. Пронзительно закричала ночная птица… Или не птица? Откуда она здесь возьмется посреди зимы?
– Утуг хул! – завизжала ведьма.
– Ала хул! – вторил ей колдун.
– Гидим хул! Мулла хул! Маским хул! – поочередно произнесли строгие охотники.
Сгустившийся воздух ударил в щеку, а в следующий миг мне пришлось упираться в землю покрепче. Жанна схватилась за меня уже двумя руками. Ее волосы трепетали, развеваемые вихрем. Смерч сорвал с шеи Прозоровского белое кашне и унес.
– Зи анна канпа! – срывая голос, кричал Амвросий.
– Зи киа канпа! – не отставал Бестужев.
Колдун Фома занес кинжал.
– Зи дингир энлил ла лугал куркур ра ге канпа!
Клинок опустился, перечеркнув черной молнией горло миллионера Пешкина.