Братья (продолжение Кристины)
Шрифт:
Её спина вот уже десять минут является объектом моего наблюдения. Розовая майка без рукавов пола складками в том месте, где у Кристины талия. Я не спрашиваю себя – почему она молчит? Наоборот, я думаю о том, чего она не говорит мне сейчас. Когда человек молчит, то он думает о по-настоящему важных вещах.
– Кристина… – начинаю я, но она никак не реагирует.
Подхожу ближе к ней и кладу руку ей на плечо – она не замечает. Либо вполне осознанно меня игнорирует. Я смотрю на волосы, спадающие с её плеч и думаю – а ведь всё должно было кончится полгода назад, но оно продолжилось.
Пока
Раз в несколько недель куда-то пропадала, не сказав ничего мне, иногда это было собрание с подругами, а порой и ещё что-то, но понять, что именно – я не мог. Откуда? Я бы и мог как-то за ней проследить или проконтролировать, но зачем обрезать крылья человеку, которого любишь? Это всё равно, что посадить экзотическую птицу в клетку, а потом с удивлением искать её грацию и… не находить её.
– Кристина! – Я одёрнул её за плечо и только после этого она уставилась на меня испуганными глазами. Зрачки почти полностью заполнили радужку.
– Пожалуйста, дай мне побыть одной, хорошо?
Я ничего не ответил. Ушёл на балкон и закурил с мыслью, что когда-нибудь она расскажет, кошмар кончился совсем недавно и его послевкусие до сих ощущаю не только я.
– Вставай, пьянь! – Открываю глаза, на фоне чёрного неба чьё-то лицо. Я ничего не отвечаю, но голос снова звенит в моих ушах:
– Встать, я сказал! Меня слушаться надо!
– Или слать на хер… – бормочу я, толком не открыв глаза. Земля подо мной начинает кружится, я словно на аттракционе «хип-хоп».
– Что ты сказал, животное? – Голос задрожал от ярости.
– Тебя надо слушаться…
– Так то лучше, вставай!
– Или слать на хер, это мне больше по душе.
Чья-то рука хватает меня за одежду и скидывает наземь. Только сейчас я понимаю, что спал на трубах, а надо мной нависла фигура полицейского:
– Встать!
Глава 5 Свёрток
–Начальник! Можно я закурю? – Прогнусавил какой-то бомж, сидящий буквально в метре от меня.
Я не знаю, как это место правильно называется, но оно огорожено решёткой, тут есть небольшая лавочка рассчитанная на троих, максимум четверых. Но шесть-семь человек здесь смогли уместиться. Один спит под лавочкой. Сначала полицейский его пытался разбудить, но видимо он понял, что смысла это не имеет.
– Вот
Я плохо помню как я попал сюда, а ещё хуже припоминаю как оказался спящим на трубе, откуда меня и забрала полиция. Я вышел покурить из бара, оставив Кемаля меня ждать у барной стойки, позвонил Наташе и она меня не обрадовала, сказав, что день рождения в этом году не отмечает. Значит, Кристина шла не к ней, но тогда куда?
Я пытаюсь думать, всё взвесить и вспомнить все события, вдруг в них кроется что-то важное? Мне, конечно, уже не впервой пытаться вспомнить забытое, амнезия у меня была, но опыт не из приятных. Голова отказывается работать, почти как компьютер, у которого непонятно чем забита оперативная память и он не в состоянии выполнять элементарные функции, вроде как открыть проводник и найти нужный файлик… Так и в моей голове, я пытаюсь добраться до нужного воспоминания в этот вечер, но открытое окно на экране пишет: не отвечает.
– Принимайте новенького, пацаны! – Говорит всё тот-же молодой полицейский и заводит к нам лысого мужика в спортивном костюме. Первое, что мне бросилось в глаза – исколотые татуировками руки.
– О! Пидор! А чего не у параши? – Спрашивает меня лысый.
– Своих ищешь? Извини, любители долбиться в очко в другом клубе этой ночью, – отвечаю я даже не подняв на него глаз.
– Слышь? Ты чо, берега попутал, петушок? – Он хватает меня за грудки и прижимает спиной к решётке, – я тебя сейчас прям тут опущу, если ты ещё не опущенный!
Лысый выдыхает на меня облако перегара, в котором отчётливо ощущается запах гнилых зубов и к горлу подкатывает ком. Вместо того, чтобы ответить, я пытаюсь сдержать свой порыв проблеваться прямо на этого мужика, но он дёргает меня на себя, а потом препечатывает к решётке с новой силой так, что боль разлетается искрами по всей спине. Дыхание перехватывает, кажется, даже сердце во время удара остановилось.
– Сейчас ты будешь целовать мои ноги, понял? – Продолжает он с гнилостным запахом изо рта.
Снова молчу, вместо ответа – засовываю ему указательный палец в правый глаз по вторую фалангу. Помещение наполняется рёвом, лысый хватается за мою руку и пытается её вынуть. Но уже поздно. Он стоит на коленях и орёт, пока я пытаюсь пропихнуть палец ещё глубже. Сокамерники молчат, ждут исхода, бомж, который недавно просил разрешения закурить никак не реагирует. Он призрак улиц – видел и не такое.
Дверь резко открывается и я получаю резиновой дубинкой по спине, после чего падаю на колени и меня уводят.
Передо мной за столом сидит полицейский средних лет, не знаю, кто он, участковый или следователь, но судя по погонам – офицер. Он не похож ни на хорошего, не на плохого полицейского. Абсолютно холодные глаза, словно только что отлитые из стекла внимательно смотрят на меня из густых чёрных бровей. На его столе кружка кофе, которую он, судя по всему, пить не намерен. Она как реквизит.
– Зачем же вы, Зотов Артём Валерьевич засунули палец в глаз гражданину? – На лице двигаются только губы, остальные же мышцы словно атрофированы.