Братья с юга Мейсон-Диксон
Шрифт:
— Тогда у Брея не должно возникнуть проблем, — сказал Даллас, а затем рассмеялся над своей шуткой.
Я закатил глаза, затем взял последний кусочек пирога.
— Я собираюсь уйти. Стил пойдёт со мной, — сказал я, вставая.
Я жду, пока мама начнёт спорить или задавать вопросы. Я должен был знать, что она уже догадалась. Я взглянул на неё, она поджала губы и бросила мне предупреждающий взгляд. Будто сказав: «Я знаю, куда вы идёте. Без глупостей».
Быстрым кивком я дал ей знать, что понял её молчаливые слова. Я взял свою тарелку и сполоснул, прежде чем положить
— Спасибо, — прошептал он.
— Чёрт, мне сейчас же нужно убраться отсюда.
Он нахмурился.
— Какая причина?
— Жизнь, — ответил я.
Он пожал плечами, и мы закончили с посудой, затем попрощались, прежде чем выйти за дверь. Когда мы оказались в машине Стила, он с облегчением вздохнул.
— Боже, это было раздражающим.
— Нет ничего, что не может исправить виски, — сказал я ему.
— Как мы купим виски где-то ещё, кроме «Джека»?
Пришла моя очередь ухмыляться.
— Смотри и учись, брат.
Стил хмыкнул и покачал головой.
— По крайней мере, давай держаться подальше от тюрьмы.
— Ничего не обещаю.
Глава Двадцать Пятая
Это было мирное время для меня. Уборка после закрытия. Я чистила столы, пылесосила, подметала, мыла пол и ни о чём не думала. Просто тихо работала в одиночестве. На этой неделе всё по-другому. Я посмотрела на дверь кухни, где играет ужасно громкая музыка. Даже не знаю, как она называется. Дизель стучит там и подпевает, перекрикивая музыку. Он нарушает мой покой.
Я сказала Этель, что сама могу закрыться. Но она ответила, что я слишком много работаю и Дизель даёт нам всем передышку. Если я ещё хотя бы раз услышу, какой он хороший парень, то закричу и начну швыряться всяким дерьмом. Возможно, тем картофельным салатом, который вызывает столько проблем со стариками. Я представила, как бросаю в улыбающееся лицо Дизеля миску салата, и это заставило меня почувствовать себя лучше. Мне нравится эта идея.
— Хочешь кусочек пирога с арахисовым маслом? Он невероятен, — крикнул Дизель со стороны дверного проёма. Я обернулась и увидела его, стоящего там с тарелкой пирога и вилкой в руках.
— Мы подаём кусочки этого пирога клиентам из этой тарелки. Ты серьёзно ешь прямо из неё? Теперь мы не сможем подавать его. — Ещё хочу добавить «идиот», но не стала. Как тупо!
— Успокойся, босс. Этель сказала мне доесть его. Она сказала, что ему два дня и мы не можем больше подавать его.
Он начал называть меня боссом, и я ненавижу это. Как и его ямочки. Как и его пение. И его вечно счастливую позицию по жизни. Ради бога, он сидел в тюрьме! Разве он не должен сердиться на мир?
— Теперь отвечай, или я сам прикончу его. Он слишком чертовски хорош.
Как будто я буду есть из той же тарелки, что и он. Ага, вряд ли.
— Уверена, что после тюремной пищи, не потребуется много, чтобы сделать тебя счастливым. — Я устала. Хочу тишины. Он напросился на это, заговорив со мной.
Он игриво сморщился, затем усмехнулся, прежде чем снова
— Ты ещё та сука, не так ли? Я перестал делать кофе, пытался выносить мусор, чтобы не пришлось тебе, даже решил поделиться своей удачей с едой. Но ни на дюйм. Ты не уступила ни на дюйм. Скажи мне, Скарлет, что во мне такого? Ты ненавидишь меня, но даже не знаешь.
Это. Он хочет поговорить. Тратит моё время. Раздражает меня. Очаровывает клиентов. Заставляет их смеяться. Получает больше чаевых. Его дурацкое имя. Гр-р. Всё это.
— Целый пакет, — резко сказала я, затем взяла ведро, чтобы наполнить его свежей водой. Отказываюсь мыть водой, которая уже немного потемнела от грязи.
— Пакет… Ла-а-адно, и что это значит? Что за пакет?
Я прошла мимо него на кухню. Громкая музыка лучше, чем его бесконечная болтовня. Здесь мне ничего не нужно говорить. Он не сможет услышать, раз я не могу. Мне нравилась эта работа. Она позволяла убежать от проблем. Я много работала. Измученная возвращалась домой поспать. Теперь мне приходится иметь дело с Дизелем. Он разрушает и без того дерьмовую жизнь, которая у меня есть.
Выплеснув воду через дверь чёрного входа, я повернулась, чтобы наполнить ведро, и музыка выключилась. Закатив глаза, я не посмотрела на него.
— Я бы хотел, чтобы мы были друзьями. Мы работаем вместе. Я пытаюсь пробраться через эту ледяную стену, которой ты окружила себя, словно крепостью. Помоги мне, — его голос был ниже, чем обычно. Он говорит так, будто пытается донести до меня свою точку зрения.
Расстроенная я резко выключила воду и подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Мне не нужны друзья.
Он нахмурился.
— Да, нужны.
— Нет. Не нужны. У меня есть друзья. Других не надо.
— У тебя есть работа, на которой ты проводишь всё своё время. Ты уходишь, чтобы поспать, а затем снова возвращаешься. У тебя не может быть друзей, — убеждает он.
— Почему бы тебе не перестать пытаться понять мою жизнь. Это было бы замечательно. Я не спрашиваю тебе о времени в тюрьме или твоём дурацком имени. Сделай одолжение и не лезь в мои дела.
Я взяла ведро и направилась обратно в зал, надеясь, что донесла свою точку зрения.
— Шейн. Он мой лучший друг с шести лет. Его девушка недавно родила. Им нужен был дополнительный доход. Он решил продавать травку, и меня остановили во время вождения его машины, поскольку моя была в ремонте, полицейские нашли травку, о наличии которой я не знал. Если бы я сказал, что она его, его бы арестовали. Они уже присматривали за ним. Он продавал школьникам. Я взял вину на себя. — Я остановилась и слушаю, и хоть я не спрашивала, история интересная. — Когда мне было восемь, Поп сказал, чтобы я вставил шланг с бензином в его грузовик, пока он оплачивает его. Я не хотел говорить ему, что не знаю, как это сделать. Моего отца никогда не было дома. Я был здесь, гостил у Попа и Эль. Поп попросил меня помочь с заправкой, и я почувствовал себя большим. Не хотел его подвести. Я наполнил бак дизельным топливом. И ему пришлось отбуксировать грузовик и откачать дизель.