Братья Святого Креста
Шрифт:
Конь мой уже спотыкался от усталости, но я, зажав в руке обнаженный меч, все сильнее и сильнее сжимал ногами его бока и понуждал его к дальнейшему бегу.
Мне виднелся уже впереди приют дорогой и, в одно и то же время, ненавистной мне беглянки. Меньше стадии отделяло теперь меня от нее, и я, не думая ни о чем, не заботясь о том, как примут меня в стане чуждых и враждебных мне людей, мчался вперед, как вдруг несколько черных теней перерезали мне дорогу, и чьи-то сильные руки схватили под уздцы моего коня.
Я покачнулся и едва
— Кавалер Лакруа!.. Это он!..
Мой конь почувствовал свободу и спокойно стоял, поджимая бока и с жадностью глотая воздух.
— Откуда вы, благородный рыцарь?.. — снова раздался голос невидимого мне человека.
Тут я вспомнил, как рыцарь Вальк при первом взгляде узнал во мне неизвестного мне кавалера Лакруа, и понял, что меня принимали за то же самое лицо.
— Я из замка Аламут, — отвечал я на том же языке франков. — Возвратился ли рыцарь Вальк и его спутники?..
— Их нет еще, кавалер; но что случилось? — продолжал говорить тот же голос.
— В замке восстание против султана. Нам пришлось выдержать страшную битву… Рыцарь Вальк и все остальные идут через подземный ход…
— О, надо сейчас же дать знать рыцарю Тельрамунду!..
— Хорошо, но пропусти меня!..
— Поезжай, кавалер!..
Я тронул было лошадь, но потом опять обратился к часовому:
— Скажи мне, — вскричал я, — в течение ночи никто не приходил в лагерь?
— Никто!
— Не явилась ли женщина?..
— Нет, рыцарь!..
Я пустил моего изнемогающего коня, и через несколько минут в лагере крестоносцев раздался громкий, тревожный звук военной трубы, так как при первых моих словах о восстании в замке рыцарь Тельрамунд, остававшийся начальником, решил идти на помощь Вальку.
Наступало уже утро. Я с любопытством рассматривал палатки франкских рыцарей, правильными рядами тянувшиеся коновязи и, забывая положение, невольно восхищался образцовым порядком, с которым, через несколько минут после тревоги, выстроились пятьсот человек, закованных в тяжелые брони воинов.
Рыцарь Тельрамунд, в палатку которого меня тотчас провели по приезде в лагерь, встретил меня, подобно и всем остальным, как кавалера Лакруа.
Не время было разубеждать в ошибке, и я молча принимал раздававшиеся со всех сторон приветствия.
— Рыцарь, ты, конечно, отправишься с нами? — обратился ко мне Тельрамунд.
Тельрамунд был еще молодой человек. При первом взгляде на его лицо я почувствовал к нему необъяснимую симпатию — не знаю, привлек ли меня лучистый, ясный взор рыцаря, печаль ли, проводившая грустную черту в его ласковой улыбке, или что-то знакомое показалось мне и родное во всей его благородной фигуре.
— Мне кажется, рыцарь, — отвечал я, — что именно мне одному и возможно оказать помощь нашим товарищам: без меня никто не в состоянии будет найти
— О, не беспокойся об этом!.. К сожалению, многие из наших пали, чтоб никогда не вставать больше… Их вооружение осталось — ты найдешь свободно все нужное тебе…
В палатку Тельрамунда принесли доспехи. Молодые оруженосцы помогли мне надеть тяжелые латы.
Я был готов через несколько минут. Защищенный броней конь ожидал меня.
Оставив сто всадников для защиты лагеря, мы двинулись в путь.
Дорога с самого начала шла в гору, извиваясь узкой тропинкой. Нам приходилось пробираться с трудом, двигаясь друг за другом.
С трудом ступали кони, отягченные тяжестью закованного в доспехи всадника и прикрывавшей их самих брони.
Через два часа пути, уже при ярком свете утра, мы выехали на широкую площадку, со всех сторон окруженную горами и обрывистыми пропастями. Отсюда дорога круто поднималась вверх. Стоя внизу, казалось невозможным подняться на эту страшную крутизну.
— Нам невозможно ехать дальше! — воскликнул Тельрамунд.
— Почему? — отозвался я.
— Ни одна лошадь не пройдет по этой дороге!.. — Тельрамунд указал на уходившую в высь дорогу.
— Здесь я проскакал ночью! — заметил я. — Но дело не в том — нам и не надо подниматься: путь наш лежит не здесь.
Тельрамунд и другие рыцари оглядывали с недоумением площадку, тщетно стараясь найти признаки какой-либо другой дороги.
— Здесь! — сказал я, подъезжая к самому краю отвесной пропасти.
Почти отвесный скат представлялся отсюда глазам. Внизу, футах в восьмидесяти, высился могучий кедр.
— Видите ли этот кедр? — сказал я. — От него идет тропинка, по которой может пробраться человек.
— Но как спуститься до этого кедра? — раздалось несколько голосов.
— Никто и не пройдет, кроме меня! Я знаю дорогу, и встречу наших товарищей и помогу им выбраться, если только им удалось благополучно миновать подземный ход!.. Не спорьте, — прибавил я в ответ на посыпавшиеся со всех сторон возражения, — никто из вас не окажет мне ни малейшей помощи и только затруднит путь. Вам всем необходимо оставаться на этой площадке: через нее ведет единственный путь из замка в лагерь. В случае нападения, вы встретите неприятеля на месте, удобном для защиты.
— Кавалер прав, — пусть он поступит, как ему угодно! — решил Тельрамунд.
Я слез с коня. Мой оруженосец, данный мне Тельрамундом, подошел ко мне, чтобы снять с меня доспехи, но я отстранил его и направился к обрыву.
— Рыцарь!.. — сразу раздалось несколько голосов,
Я невольно остановился.
Тельрамунд поднял руку, готовясь спрыгнуть с седла.
— Что хочешь ты делать? — воскликнул он, и я видел, благодаря поднятому забралу, страх, отразившийся на его лице.
— Хочу спуститься вниз! — отвечал я.