Бремя чисел
Шрифт:
— Когда мы предадим бренные останки нашего брата Анастасио глубинам морей, даруй ему покой до того дня, когда он и все те, кто верует в Тебя, вознесутся к вящей славе новой жизни, обещанной водами святого обряда крещения!
Дебора сжимает руку мужа. Стейси крепко прижимается к Мозесу. Деловой партнер Мозеса понимает, что этот выход в море значит очень многое для семьи Чавеса, поэтому старается не мозолить глаза. Мозес лишь догадывается, что он сейчас сидит у бушприта с книгой в руке.
— Мы взываем к Господу нашему Иисусу Христу. Аминь.
Чавес перегибается через борт и опускает урну с прахом
Рискованный поступок — подплыть в дневное время так близко к кубинским берегам. Взять с собой ребенка и жену — уже настоящий вызов судьбе. Но Мозес многим обязан отцу, и в этот день он не мог оставить дома Дебору и пятилетнюю Стейси. Девочка пытается принять серьезный вид, но не знает, как это делается. Она хмурит бровки и морщит маленький носик. Дедушка стал ангелом: поскольку она в это верит, горе ей неведомо.
Чуть позже Мозес все еще дрожащими от волнения руками берется за штурвал, прибавляет скорость и направляет катер к берегам Флориды. Со стороны — типичный турист с Багамских островов, возвращающийся домой. Желая отблагодарить священника, Дебора угощает его соком гуайявы. Стейси спускается вниз, в каюту, к своим любимым игрушкам. К Мозесу подходит его деловой партнер. Он кладет книжку — томик Карлоса Фуэнтеса — на кожух штурвала, сочувственно пожимает Чавесу руку и отвлекает его от грустных мыслей (ибо знает, что тому это нравится) рассказом об апрельских событиях 1961 года.
— Водоросли! Какой-то придурок-янки выглянул из иллюминатора своего «U-2» и увидел водоросли…
Среда
7 августа 1974 года
Мозес вот уже пять лет совершает на своем катере отчаянные вылазки к берегам Кубы, постоянно рискуя попасть под огонь кастровской береговой артиллерии. Он верит вопреки всякой логике, что все еще возможна новая высадка в Заливе Свиней. Сегодня Мозес, как и обычно, действует в одиночку, на свой страх и риск. Операция «Мангуст» окончательно провалилась. Боевая организация кубинских эмигрантов распущена. Их покровители скрылись, даже не попрощавшись с ветеранами антикастровского сопротивления. Самих ветеранов распихали по самым дальним кабинетам в Лэнгли или научным библиотекам на окраинах Вашингтона. Кого-то отправили на пенсию. Кого-то просто выставили за дверь. Чавес часто видит, как они слоняются по Коллинз-авеню, большие мужчины с влажными, печальными глазами.
Два дня назад Никсон обнародовал три расшифровки стенограмм и признался, что пытался блокировать расследование ФБР по Уотергейтскому делу. Неужели это тот самый Дик Никсон, которому Мозес все эти годы симпатизировал? В этом известии слишком много недомолвок и загадок, но Мозес Чавес, проливший кровь во время беспорядков в Маленькой Гаване с ее тремя сотнями эмигрантских групп, способен отличить правду от вымысла. Никакого заговора тут нет: просто Дик Никсон решил сделать так, чтобы его плевки вытерли с мебели другие люди. Ему точно не досидеть в своем кресле до конца недели. Впрочем, это уже старая новость.
Настоящая беда пришла после того, когда выяснилось, что во взломе гостиничного номера приняли участие кубинские эмигранты. Это известие стало для всего Майами незаживающей раной. Пять лет Мозес провел на службе ЦРУ, стараясь (и
Хотя, возможно, все не совсем так. Взять хотя бы этот неуклюжий катер. Прощальный подарок, сделанный ЦРУ, чтобы хоть как-то подсластить горькую пилюлю отречения. (Работай Мозес в типографии, ему досталась бы типография.) Катер приобрела для него «Мельмар корпорейшн»: за этой вывеской скрываются местные цэрэушники. Теперь суденышко принадлежит ему, и Чавес может делать с ним все, что захочет.
И что же он захочет? Куда поплывет теперь, когда Фиделя оставили в покое, предоставив воле Божьей?
— Мы так и не воспользовались шансом, который у нас был, — вздыхает в заключение рассказа его деловой партнер и закуривает сигару.
Мозес реагирует на эту старую, много раз слышанную историю в своей обычной манере. Отчет очевидца давних событий, рассказ о провале высадки в Заливе Свиней оставляют в его душе пустое пространство, способное вместить смесь самых противоречивых чувств: сожаления, зависти, недоверия и восхищения. Они знакомы всего два года. Мозесу известно, что этот человек сражался против Фиделя и оттрубил двадцать два месяца за решеткой в Ла-Кабанья, каждый день ожидая, когда его поставят к стенке. А еще он балагурил с Юрием Гагариным, и тот сказал ему: «И у тебя тоже есть орден за бои на Плайя-Хирон».
У Мозеса теперь есть катер, но он не знает, что с ним делать. В его воображении возникает такая картина: сезон за сезоном он возит в море туповатых туристов на ловлю марлина. Нет, если это и жизнь, то уже загробная.
А вот его компаньон прекрасно знает, что делать с катером. Они встретились два года назад, в декабре, в тот четверг, когда состоялся запуск последнего «Аполлона». Выпили, побродили по улицам, понаблюдали за тем, как крошечный пузырек надежды превратился в новую звезду. «Семнадцатый». Последний человек на Луне.
— Думал, не дождусь этого момента, — со вздохом признался тогда Ник, опытный моряк торгового флота, только что прибывший из Восточной Африки. — Спал и видел, когда это случится.
Когда космический корабль исчез из поля зрения, они зашли в какой-то бар, но даже здесь, в курортном городе, куда НАСА отправляет умирать своих ветеранов, посетители заведения смотрели спортивную передачу.
Новые знакомцы бросили пустые пивные банки на песок набережной, а сами заговорили об «Аполлоне», за запуском которого только что наблюдали. Потом начались разговоры за жизнь: кто где был и в какое время. Поговорили о Кеннеди и Никсоне, об истории, о том, как заканчиваются великие дела и что случится в будущем.
Затем заговорили о Флоридском проливе.
У Мозеса имелись навыки судовождения, цэрэушная подготовка и катер. У Ника Джессапа — огромный жизненный опыт. Уотергейт поставил крест на планах Мозеса, а Джессап знал, что будет дальше. У него есть кое-какие мысли относительно катера.
Ник Джессап. Так он назвался.
Мозес не дурак и понимает, что на самом деле парня зовут по-другому.
РЕНАМО МОТО
Конец 1984 года