Бремя чужих судеб
Шрифт:
Схватка была короткой. Первым рухнул охранник справа, он хотел выбить у киммерийца меч, но Конан сильным ударом ноги превратил его намерения в неосуществимую мечту, высадив ему все зубы вместе с челюстью. Второго верзилу он уложил одним мощным ударом локтя под ребра – судорожно глотая воздух, громила опрокинулся навзничь и потерял сознание. Третий издох сам, очень неосторожно наткнувшись на острие меча, вспоровшего ему брюхо как ветхую, старую рубаху. Последний бросился наутек, но тяжелая дубовая скамья, метко пущенная ему вослед, с жутким треском перебила его позвоночник.
– Пусть Темные Боги побеспокоятся
Гробовое молчание было ему ответом.
Быстро обыскав трупы, Конан выбрал оружие получше, заботливо прихватил кошельки с золотом и, не медля ни секунды, двинулся дальше. Поскрипывающие ступени привели его в каменный тупик. Шероховатая, замызганная засохшими кровоподтеками стена непреодолимым барьером отделяла его от свободы. Киммериец зло сплюнул. В следующий момент стена пала, разрушенная мощным ударом плеча. Хорошо замаскированная дверь вылетела прямо в обеденный зал "Девственных Певуний". Когда осели поднятые клубы пыли, два десятка громил с удивлением уставились на избитого, но грозного пришельца, явившегося прямиком из кромешного ада живым и здоровым.
– В чем дело? – грубо полюбопытствовал один из них.
– А меня интересует, кто ты такой и откуда ты здесь взялся? – проревел его сосед – широкоплечий кряжистый мужик с повадками надсмотрщика за рабами.
– А меня сейчас волнует только Приам! – грозно заявил Конан. – Если вы скажете, где он находится, никто из вас не будет покалечен, клянусь Кромом!
– Ты что, пытаешься угрожать нам? – взревели недовольные глотки, и множество крепких мускулистых фигур поднялось со своих мест.
– Повторяю, – выдавил из себя Конан, еле сдерживаясь от немедленного желания растерзать собравшуюся публику. – Сейчас меня волнует только ваш паршивый хозяин. Остальные подонки могут подождать своей очереди в положенный час…
– Он пошел в дом бывшего чеканщика Аммали, – не задумываясь, произнес чей-то пьяный женский голос и с большой радостью прибавил. – Убитого вчера ночью каким-то хорошим человеком, избавившим нас от этого злодея…
– Заткнись, Мирриам! – Прорычал самый здоровенный битюг, со злобой в глазах разглядывая киммерийца. – Заткнись, стерва, пока я не сделал из тебя чучело!
– Сам ты чучело, – немедленно окрысилась поношенная жизнью женщина.
Дальнейшей перебранки Конан дожидаться не стал, смело шагнув в залу.
– Стоять бродяга! – Заорал кто-то. Несколько молодцов, яростно размахивая мечами и дубинками, бросились к северянину, пытаясь повалить его на пол. Когда все успокоилось, и больше половины посетителей отправились к праотцам, никто уже не препятствовал варвару идти своей дорогой.
– Может быть, ты все-таки останешься, – предложила Мирриам, когда Конан перевел дух.
– В следующий раз, красотка, – бросил северянин, целеустремленно направляясь к выходу. Расстояние было невелико, но прямо на выходе путь ему преградили еще пятеро верзил.
– Положи меч на пол, приятель… – приказал чей-то нагловатый голос. – И, может быть, тогда, мы договоримся по-хорошему.
– Мне некогда с вами разговаривать, – сердито ответил киммериец. – Я тороплюсь на встречу с Приамом.
– Ты, похоже, не понимаешь нас?
– Это неудивительно, – сурово отрезал Конан. – Ваш гнусный говор можно
Внезапно позади киммерийца испуганно завизжала Мирриам. Варвар едва успел пригнуться, как мимо него с ужасающим грохотом пролетело тяжеленное колесо от арбы, усеянное острыми шипами. До этого момента оно украшало потолок, подвешенное туда в качестве живописного украшения. Только великолепная реакция спасла Конану жизнь, чего нельзя было сказать о пятерых головорезах, попытавшихся встать на его пути к свободе. Трое из них, потеряв сознание, валялись под обломками колеса, которое вынесло к праотцам не только их бесчувственные туши, но и часть дверного проема. Остальные громилы, не решаясь нападать, осмотрительно отошли в сторону, и Конан беспрепятственно вышел наружу.
4
На улице вовсю шумел праздный и деловой люд. Солнце встало уже довольно высоко, и начинающийся день говорливо шумел своей обычной мелочной суетой. Торговцы разнообразной снедью наперебой предлагали самые аппетитные угощения, клятвенно обещая каждому встречному незабываемые вкусовые ощущения. Точильщик ножей, утопая в туче огненных искр, увлеченно занимался любимым делом. Разносчик воды щедро поил какого-то испытывающего острую жажду прохожего. Купцы и ремесленники, чужестранники и проститутки, миролюбивые граждане и честные карманники – все спешили по своим непонятным, но без сомнения, важным делам. Жизнь била ключом, и никто не забывал при этом вполне искренне демонстрировать друг дружке либо искренний интерес, либо полное равнодушие.
Конан, разгневанным смерчем, пронесся сквозь этот воркующий балаган, сея позади себя недоумение, зуботычины и неподдельный испуг. Никто не пытался его остановить. Даже уличная стража, однажды завидев киммерийца, предпочла не связываться с могучим варваром, от которого издалека веяло смертью и разрушением.
Очутившись перед домом чеканщика, Конан ненадолго задержался. Запертые ворота ничуть не смутили его, ибо в следующий миг он легко взлетел над высоким глиняным забором, и оказался внутри ухоженного цветника. Из дома чеканщика доносились громкие голоса, один из которых принадлежал молодой женщине, другой Приаму.
– Рабыня, – с угрозой произнес главный вор Города Солнца. – Если ты солгала мне, смерть твоя будет ужасна.
– Я не твоя рабыня, – дерзко ответила девушка. – И уже рассказала тебе все, что знаю!
– Этого мало! – сладко заговорил Приам. – Теперь меня интересует нечто другое…
– Не прикасайся ко мне, грязный негодяй…
В комнате послышалась возня, пыхтение, треск разрываемой одежды и испуганный женский вскрик. Киммериец не стал дожидаться развязки и, миновав небольшой бассейн с плавающими золотыми рыбками, как привидение, возник на пороге комнаты. Картина, явившаяся его взору, не вызвала у него никаких симпатий. Приам, навалившись всем телом на чернокожую рабыню, пытался повалить ее на пол. Та отбивалась, как могла, но силы были явно не равны. С появлением киммерийца, финал трагедии быстро подошел к концу. Оторванный от желанной добычи, словно малое дитя от груди матери, бритоголовый вор взлетел к потолку и оттуда рухнул прямо на стол, стоявший посредине комнаты, разбив его вдребезги.