Бремя феодала
Шрифт:
— Ну, Рикардо! — Старому графу было весело. Он с усилием сдерживал смех, восхищение так и лилось из его взгляда, елеем падая на мою подростковую горячую душу. — Да уж, не ждал такого.
— То ли ещё будет. — Я откинулся на спинку стула.
— Ты должен снять осаду Феррейроса, — произнес собеседник. — Мы не будем посылать войска, чтобы не усугублять наши непростые взаимоотношения, но ты должен сам уйти оттуда. Тамошние купчишки всё поняли, а после пожара в Картагене и думать забудут тебе мешать. Мы отправили голубей, где объяснили, что они не правы, это стратегический
— С Феррейросом разберусь, ваше сиятельство, — во все зубы улыбнулся я. — Не извольте беспокоиться.
— A princessu ya i tak otimayu, i Chudu-Yudu ya I tak pobedyu! — жизнеутверждающе закончил я.
Ночь. Ещё не глухая, но солнце село. Переправлялся в числе последних. На той стороне остались лишь две лодки с двумя десятками моих гвардейцев, а также легионеры и груз — всё железо и трофейные брони и оружие. Если в порту идут работы, парни найдут лошадей для дороги в Пуэбло. Но с учётом стоимости груза, лучше послать два десятка охраны — надёжнее. Всё равно Феррейрос штурмом брать не собираюсь, наличие или отсутствие двадцати человек или десяти роли не сыграет. Написал все рекомендательные письма, письмо Никодиму, Ансельмо, Вермунду и много-много других. Потратил на переписку остаток дня. И к ночи переправился, сдерживая одной рукой Дружка, другой полюбившуюся в дороге Пушинку.
Переплыли нормально. Таверну для ночёвки для нас сняли заранее, отправил Трифона с лошадьми туда, а сам решил прогуляться по городу. За спиной висела гитара, которую слегка освоил на привалах. Струны мягкие, из жил, постоянно расстраиваются, и баррэ берётся тяжело, но играть можно. Гитару повесил за спину потому, что ничего на лошадях оставлять нельзя — если испугаются и сиганут за борт, чтобы ничего не утонуло. А инструмент обошёлся мне в слишком большую сумму, чтобы его кому-то доверить, или кинуть к тюкам, где на него наступят. А после переправы она так и осталась за спиной.
Набережная. Птички поют, кузнечики и цикады стрекочут, сверчки всякие. Благодать! Людей вокруг мало — тут район для богатых, проходимцев нет. И вдруг на балконе одного из каменных домов увидел… Её.
Бинокль. Бегом! Темно, лунный свет, без зарева пожарищ — но рассмотрел. Смоляные волосы, надменные черты лица, острый волевой подбородок и хищный взгляд антрацитовых глаз. В душе ёкнуло, а под ложечкой засосало. Сука де Рекс! Привёз племянницу на смотрины! То есть заход серьёзный был, не пустой торг! И мне реально бы отдали её, да хоть прямо сегодня?
Нет, сегодня вряд ли. На таком верху так быстро дела не делаются. Но она бы играла роль морковки передо мной-осликом. Засрала бы мозги, отключила их… И дядюшка вил бы из меня верёвки. Ну, Сертории, вы не так уж безнадёжны! Тем более, я точно уверен, я повёлся бы, и может не полностью, но процентов на тридцать мозги бы отключил. Или на пятьдесят. Или на семьдесят.
…М-мать! Что делать то? Я НЕ МОГУ завтра уехать, не повидавшись с нею!
Убить хотела? Но мы же выяснили все детали, и обиды «разрулили». Так что всё честно, сейчас начнём
Кстати, она смотрит на меня. На нас, я в окружении отроков, и лунный свет прямо охаживает — идём по открытой набережной. И среди отроков нашла, выделила и уставилась прямо на меня: стоит и смотрит. Платье — модное, красивое, тёмное, цвет не определишь, но плечи открыты — действует возбуждающе. Да-да, вижу её плечи и завожусь не по детски! Blyad’, cho ya za patsan!
Всё, решено. На балкон к ней не полезу — нельзя (хотя не была б принцессой — полез бы), но подойти и пообщаться мне никто не помешает.
— Парни, сейчас будете подстраховывать. И главная задача, не доставать оружия! Как поняли?
— Эй, парни, а я знаю, что означает этот взгляд, — совершенно серьёзно глядя на меня зарядил крупнокалиберным Лавр. Сигизмунд обернулся на меня, оценил, посмотрел в сторону, куда я смотрел. Присвистнул.
— Граф, нет! Мы только-только Картагену сожгли! — тихо сказал он, остерегающе подняв руки. — Нас и так все не любят! А до графства далеко — не успеем убежать. Не надо, сиятельство!
— За мной! — бросил я, убрал бинокль и пошёл к каменному дому.
Сзади послышались обречённые вздохи.
При нашем приближении из-за ограды вышло трое грвардов доспехах. Видно, дежурные. И я чувствовал, ещё несколько на подхвате.
— Сеньор Пуэбло! Сюда нельзя! Перегородил дорогу один. О как, знают, кто я?
Из-за дома со стороны города вышло ещё четверо. А за калиткой показалось ещё трое.
— Ваше сиятельство, шли бы вы к себе в таверну? — Это из подошёдших, более опытный страж в возрасте.
— А то что будет? — Это Лавр. Вышел вперёд и толкался пузом. Мы были даже без кольчуг — фигли, когда ты на плоту и тебя может снести в воду, это явный атавизм. А они были в бригах. И их больше. Но я уже говорил про безбашенность парней. Я не понимаю иногда, это они под меня безбашенностью косят, или я под них?
— Ничего. Сеньоры, разойдитесь! Вам нельзя здесь находиться. — Первый страж.
— Только нам? Или вообще? — Это Бьёрн. — Это вообще-то город герцога Бетиса. Какие у тебя здесь права, служивый?
— Я тебе вправе кишки выпустить, если будешь бузить! — повёлся на подначку гвард.
— Эй, эй, народ! — повысил я голос. — Алё, народ! Хорош! Служивый, тебе чего надо?
— Сеньор граф, удалитесь, — это пожилой воин, сохраняя спокойствие, но на пределе.
— Опасность для охраняемого объекта? — усмехнулся я, вспоминая наше с Картин расставание. — Могу наброситься и убить сестру короля?
— Вы мудрый человек несмотря на молодость, — уважительно кивнул старый.
— Вот держи. Я достал меч и протянул эфесом к нему. Пока доставал, гварды отступили на шаг и сгруппировались, но я не показывал агрессии. — Служивый, держи. На хранение! — уточнил я. — Потом отдашь.
— З-зачем? — спросил молодой воин, подошедший со старым.
— Нигде не написано, что нельзя к этому дому приближаться БЕЗОРУЖНЫМ. Написано, нет? — уточнил я. Вопрос из разряда софизмов, то бишь «засрать мозги».