Бремя идолов
Шрифт:
— И Бог с ней, с моей карьерой. Главное люди…
Дронго понял, что настало время использовать последний шанс.
— Ладно, хорошо, — кивнул он. — Предположим, что все сказанное мною неубедительно, бездоказательно. Но тогда объясните мне: почему они до сих пор держат заложников? Почему тянут время? Ведь нелогично же… Террористы ведут себя иначе. То есть настаивают на скорейшем выполнении их требований.
Мэр задумался. Наконец спросил:
— Вы что же, знаете, почему
— Догадываюсь. В аэропорту должны находиться их сообщники. Очевидно, они рассчитывают на них. Возможно, какая-то отвлекающая акция…
— Так-так. — Мэр нахмурился. — Идемте со мной. — Он направился к двери.
Тут Дронго понял. Понял, чем порядочный человек отличается от подонка.
Порядочный не станет лгать, не будет изворачиваться, он никого и никогда не подставит. Его можно оболгать, обвинить во всех грехах. Но порядочный человек таковым и останется, и правду в конечном итоге не скроешь.:
— Хорошо, согласен… Вы, возможно, правы, — громко сказал мэр. — Но кто за вас поручится?
— Я. — На пороге появился Машков. — Я могу за него поручиться.
— И я, — сказал азербайджанский посол, появившийся в дверях. — Я знаю его много лет.
— Согласен, — кивнул мэр. — Излагайте свой план.
Даже получив все полномочия, Дронго не торопился. Стрелки на циферблате показывали двадцать минут восьмого. Если Кошкин затягивал до восьми, значит, террористы готовились именно к этому сроку.
Следующие десять минут все сидели как на иголках. Каждую минуту докладывали о перемещениях Малявко, которые фиксировала камера.
Демидов метался по комнате. Наконец остановился — не мог больше ждать.
Выскочил из комнаты и подошел к буфетной стойке. Рядом стоял Малявко. Демидов нервничал. И, как всегда, нервничая, почувствовал волчий аппетит. Взял салат, сосиски, горчицу. Начал намазывать ее на хлеб. Вдруг поскользнулся, — горчица оказалась на рукаве пиджака Малявко; тот взвизгнул, начал отталкивать Демидова.
Полковник смутился, извинился. Малявко же поспешил в туалет почистить пиджак.
Остальное было делом техники. Следом за ним в туалет вошли пять оперативников.
И повесили на дверях табличку «ремонт». Минуту спустя Малявко был обезоружен.
Ни слова не говоря, Демидов поднес к его уху магнитофон. Нажал на кнопку.
— Убедился? — спросил полковник. — Какие тебе еще доказательства? Получишь пятнадцать лет в колонии строгого режима. А я позабочусь, чтобы все узнали статью, по которой сел. Насилие над несовершеннолетними, понял, что грозит?
— Не имеете права, — пролепетал Малявко. — Я хочу позвонить шефу.
— В другой раз. — Демидов посмотрел на часы. Семь сорок пять. — Быстро! —
Левитин подошел к Машкову.
— Хорошо, — сказал он. — Предположим, что с пленкой я не прав.
Предположим, что мы не должны были так ошибаться…
— Ошибка? — удивился Машков. — Это должностное преступление. Неужели не поняли?
— Это вы не поняли, — покраснел Левитин. — У меня информатор в автобусе.
Наблюдатель. Я могу в любой момент отдать приказ о начале штурма. Достаточно нескольких спецназовцев — и все будет кончено. А вы что, боитесь — отниму у вас славу.
— Убирайтесь! — взорвался Машков. — И прикажите мальчику больше не выходить на связь. Слишком опасно для него.
— Не верите? — пробормотал Левитин. — Напрасно. Даже нечестно.
Дронго поспешил туда, где допрашивали Малявко. В этот момент Демидов вытащил пистолет.
— Считаю до трех, — сказал полковник.
Оперативники отвернулись. Они бы сами с удовольствием пристрелили мерзавца.
— Раз…
— Не надо, — выдохнул Малявко. — Который час?
— Семь сорок семь.
— В аэропорту… здесь… профессиональный убийца, — прохрипел Малявко. — Он бывший прапорщик…
— Знаем. Дальше. — Демидов взглянул на часы.
— В восемь вечера, когда вы подадите самолет, он должен контролировать ситуацию. Когда автобус подъедет к самолету, он начнет стрелять, создаст панику. А Кошкин и двое ребят, которых он сам отберет, улетят в самолете.
Остальные трое останутся.
— Куда улетят?
— Не знаю. Кошкин решил лететь в Северный Казахстан. Посадит самолет в степи и улетит на вертолете в сторону границы. Наверное, в Афганистан или в Иран. Точно не знаю. Ребята полетят с ним. Они сядут у границы и перейдут ее как беженцы. С ними будут два проводника-таджика, которые подтвердят, что они беженцы.
— А автобус с детьми? — спросил Демидов.
— В восемь пятнадцать… он взорвется, — сказал Малявко. — Со всеми, кто там будет в этот момент.
До восьми оставалось десять минут. Демидов взглянул на Дронго.
— Я к автобусу! — закричал полковник. — Найди Прохорова. Он где-нибудь наверху.
Дронго бросился к начальнику службы безопасности аэропорта.
— Проверьте все выходы. По нашим данным, здесь прячется террорист.
— Не может быть, — пробормотал начальник.
— Сейчас не время спорить, — отрезал Дронго. — Подумайте — где он мог спрятаться?
— Нигде. Вы, очевидно, не понимаете… Мы все перекрыли.
— Здесь, он здесь, где-то рядом, — шептал Дронго.
— Я отвечаю за все объекты…