Бремя императора. Навстречу судьбе
Шрифт:
– Думаешь, только вы пятеро способны напрямую общаться с высшими силами? – язвительно поинтересовался Веркит. – Зря. И высших сил не пять, а куда больше, парень. На кое-какие я имею выход. Медитировал ночью, во время медитации мне о грядущей большой беде для всего нашего мира и сообщили.
– Большой беде… – скривился Санти. – И что, ни одного намека на то, какая беда нас ждет?
– Увы…
– Паскудство! – выругался скоморох.
– Потому давайте-ка думать, что делать в ближайшее время, – вздохнул повар. – Учти, Санти, что ребята скоро свалятся, как
– Справлюсь! – буркнул тот. – Как-нибудь справлюсь.
– Ой ли? – прищурился Веркит. – То-то Леку пришлось тебя вчера поить до беспамятства, чтобы хоть немного в себя привести. Накрутил себя дорхот знает на что, и мучается, дурень рыжий.
– Это мои проблемы!
– Да нет, не твои. Ты – император! Ты – стержень, на котором держится все. Даже то, что твои побратимы со вчера тоже императоры, дела не меняет. Пойми, любой правитель делает порой жестокие и подлые вещи. Если они нужны только для укрепления его власти – он подонок. Но если они ведут к общему благу, все обстоит иначе. Слышал я как-то ваш разговор с Леком о том, чтобы после наведения порядка начать учить людей доброте и тому подобную чушь.
– Почему чушь? – возмутился Санти.
– Потому что людей против их желания не изменишь, – презрительно бросил повар. – Ты просто наивен, мальчик. Чего-то можно добиться только неспешным, медленным воспитанием, постепенно сдвигая общественные приоритеты к иным ценностям. А чтобы останавливать тех, кому важен только он сам, нужно иметь силу. Государство – это аппарат узаконенного насилия. И ты должен отдавать себе в том отчет!
– Отдаю! – скривился Санти. – Только оттого не перестаю чувствовать себя мразью.
– Ничего нет хуже, чем когда император настолько молод… – неизвестно кому пожаловался Веркит. – Опыта жизненного никакого, вот и мается дурью. Подумай лучше о том, что случится, если ты не остановишь святош и прочих жаждущих власти нелюдей.
– Да понимаю я! – рявкнул скоморох. – Но все равно чувствую себя грязным! Нас же совсем иному учили! Учили всегда сохранять честь! Учили быть добрыми и справедливыми! А во что превращаюсь я? Мне страшно, Веркит…
– Ох, парень-парень… – тяжело вздохнул тот. – Это зависит только от тебя – остаться человеком или нет. Независимо от того, как тебе приходится поступать, чтобы помочь другим. Вспомни радость жителей Шерандара, когда туда вернулась имперская армия. Вспомни, что с ними творили карвенские офицеры, убитые по твоему приказу. И подумай. Просто подумай, что дороже. Твоя чувствительная совесть или их жизни.
– Их жизни, понятно… – опустил голову Санти. – Я все знаю, но я разделен надвое, я сам не понимаю, что со мной…
– Поймешь со временем, – грустно улыбнулся повар. – Ты просто взрослеешь, мальчик. Это всегда трудно. Я прекрасно помню себя в твоем возрасте. Попробуй подумать, не впадать в отчаяние, а представить, что случится, если ты не сделаешь того или иного.
– Спасибо, Веркит, – слабо улыбнулся
– А когда ребята придут в себя, тебе станет полегче. Все-таки вас будет пятеро почти равных по силе.
– Почти?
– Ты все равно останешься самым сильным. Ты – стержень объединения. Помимо того, вы сможете объединяться в единое существо непредставимой мощи. Но…
– Что? – заинтересовался Лек.
– Не думаю, что хоть кому-нибудь следует знать, что император не один. Для всех император – Сантиар I. Пусть для людей так и останется. Накинуть на себя морок для любого из вас – раз плюнуть. Не стоит приводить народ в недоумение, ничего хорошего из того не выйдет.
– Согласен! – резко кивнул горец, остальные поддержали его.
– Ладно, давайте делом займемся, – заговорил Санти. – Сегодня у нас ничего особого нет, только подготовка к завтрашним делам в Даркасадаре. И штурм Гардара, но там и без нас справятся.
– К завтрашнему утру ребята свалятся, могу гарантировать, – предупредил его Веркит. – Учитывай это.
– Ясно… – скривился император. – Учту. Вовремя я себе прикрывающего эльдара инициировал. В труппе появляться почти не смогу, придется Рику поработать.
– Что делать? – развел руками повар. – Доля императора никогда легкой не была.
– Да уж понятно…
Наскоро обсудив, что необходимо сделать, побратимы разбежались. Единственное, что смущало – сегодня каждому из них впервые придется быть императором. Его величество появится в пяти местах сразу. Только не дай Единый появиться где-нибудь одновременно – явление сразу двух императоров повергнет людей в ступор.
Наступил вечер. Энет, понимая, что завтра впадет в кому, решил проведать отца, которого в последний раз видел еще при жизни Марана. Интересно, как там высокий лорд ар Инват. Чем занят? Да и дома ли он вообще? В творящемся бедламе могло случиться что угодно. Не дай Единый, отец погиб.
Переместившись во двор родного дома, Энет отправил в ничто императорский плащ. Увидев вышедшего из туманной дымки молодого господина, знакомые охранники разулыбались.
– Добрый вечер! – поздоровался Энет. – Отец дома?
– Дома, мой господин, – поклонился Ниден ар Верот, в свое время не раз носивший наследника своего лорда на плечах и искренне любивший любопытного мальчишку. – Сегодня утром как раз вернулся из загородного поместья.
– Очень хорошо! – рассмеялся юноша и помчался вверх по лестнице, провожаемый улыбками охранников.
Наверное, лорд ар Инват у себя в кабинете. Энет на секунду остановился и снова припустил бегом, очень уж не терпелось повидать отца, соскучился. Так и есть, он здесь!
– Папа!
– Здравствуй, пропажа! – раскрыл объятия сыну лорд Дайар. – Слава Единому, жив! Я уж не знал, что и думать…
– Жив, – смутился Энет, за всеми заботами начисто позабывший сообщить домой, что с ним все в порядке. – А ты как?
– Да что со мной сделается? – отмахнулся отец. – Пересидел смуту в загородном поместье. Сейчас, похоже, жизнь снова налаживается.