Бремя императора. Трилогия
Шрифт:
– Прости, твое величество, – заговорил Ланиг, – но не верю я в ее раскаяние. Подобные ей не раскаиваются.
– Старый обалдуй! – с гневом рявкнул император. – Обормота кусок! Ты думаешь, все женщины подобны той твари, что едва не погубила тебя в молодости? Это не так! Ты изо всех сил пнул сапогом девочку в самую душу за то, что она пыталась любым доступным ей способом отстоять свою независимость. Что ж, правильно пнул, хоть и слишком жестоко. Нельзя доводить других людей до самоубийства и унижать чужую любовь. Только знаешь, что произошло после твоего пинка?
– Нет.
– А следовало
Ланиг бросил на Элиа удивленный взгляд. Получается, что баронесса ар Сарах в самом деле не понимала, что творит? А когда поняла, приговорила саму себя? Император не стал бы обманывать. Раз сказал, что нашел девушку умирающей, то так оно и было. Что ж, возможно, он и не прав.
– Но зачем ты искал ее, твое величество? – хмуро спросил начальник стражи.
– А ты не видел, что творилось с мальчишкой? Бедняга с ума сходил, ни о чем другом думать не мог. Паренек мне понравился, вот и решил помочь, выяснить сам правда ли то, что о девочке говорят. Кое-что оказалось правдой, но большинство – досужие сплетни. Захотелось самому посмотреть на нее. Пришел. И что же я увидел? Полупрозрачное от голода привидение, застывшее с мертвыми глазами, переполненными болью. Мне не по себе стало. А уж когда поговорил с ней…
– Ясно, – кивнул Ланиг и повернулся к Элиа. – Приношу свои извинения, сударыня. Но не за сказанные мной слова, а за то, что считал вас неспособной измениться. Вы тоже преподали мне, старому дурню, урок.
– Любовь, дружище, любовь… – тихо рассмеялся император. – Она способна на чудеса. Тем более что здесь мы имеем дело не с обычной страстью, а со значительно большим.
– Большим?
– Любовь-судьба… Слышал когда-нибудь о ней?
Любовь-судьба?! Элиа едва не свалилась с кресла от такого известия. В немногих древних сказаниях говорилось о любви-судьбе, о людях, чьи души составляли единое целое. Многое рассказывали о них, но твердо знали только одно: не живут они поодиночке – если умирал один, то вслед за ним в могилу следовал и другой. Иначе не бывало испокон веков. О любви-судьбе говорили шепотом, немногие хотели испытать ее на себе – Единый удостаивал своих избранников страшных испытаний, и мало кто из них оставался в живых. Горькое счастье. Почти недостижимое.
– Ты уверен? – мертвенно побледнел начальник стражи.
– Да.
– То есть я едва не погубил мальчишку?
– Увы, друг мой, это именно так, – вздохнул император. – Благими намерениями вымощен путь сам знаешь куда. Девочка тоже без него дышать не может. Две половинки одной души. Что тут поделаешь? Эти двое предназначены друг другу Единым, и не нам стоять на их дороге.
– Да, не нам мешаться в Его промысел… – задумчиво протянул Ланиг, потирая щеку и с немалым удивлением глядя на Элиа.
– Не смотри на меня так недоверчиво, девочка, – снова рассмеялся император, с некоторой иронией покосившись на онемевшую баронессу. – Я все-таки маг, вижу кое-что. Поверь, у вас действительно любовь-судьба. Это так же верно, как то, что меня зовут Мараном.
– Удивлялась… – прошептала потрясенная девушка, с трудом сдерживая слезы – умеет его величество ошарашить, хорошо умеет.
– Но за свою любовь вам обоим придется драться. Не оставят вас в покое.
– Я понимаю, твое величество, – обреченно вздохнула Элиа. – Я готова, ты знаешь.
– Знаю, – кивнул император. – Расскажи Ланигу о твоей исповеди.
– Исповеди? – удивился начальник стражи. – А это здесь при чем?
– Узнаешь. Говори, девочка.
– Я после долгих размышлений поняла, что самоубийство – не выход, – начала Элиа. – Что этим ничего не искуплю. Что обязана остаток жизни прожить, помогая людям. Вот и решила уйти в монастырь. Но мне надо было с кем-нибудь посоветоваться, я тогда пребывала в отчаянии. Пошла в церковь исповедоваться…
В продолжение всего рассказа седые брови начальника стражи то и дело взлетали вверх, хмурились, подергивались, жили какой-то своей, отдельной жизнью. Старик постоянно перебивал девушку, задавал уточняющие вопросы, требовал передать даже интонации исповедника.
– Говорите скользкий, елейный голос? – задумчиво спросил он, когда Элиа закончила.
– Да, очень противный.
– Хорошо, – покивал Ланиг. – Круг подозреваемых резко сужается. Есть у меня на примете несколько святых отцов с такими голосами. На редкость неприятные личности, давно к ним присматриваюсь. Не ждал, что они станут действовать так нагло.
– Думаю, это всего лишь одно из прикрытий основного плана, – вмешался в его размышления император. – Церковь никогда не действует прямолинейно, сам знаешь.
– Знаю. Опасные противники.
– Хуже другое. В империю начали прибывать под видом купцов паладины полного посвящения.
– Что?! – Побелевший начальник стражи вскочил. – Да…
– Сядь! – прервал его император. – И не кричи. Ты прав, они очень опасны. Но за каждым из карвенцев присматривают мои люди. Судя по всему, фокус основных событий окончательно переместился из столицы в Тарсидар. Судьба империи будет решаться именно здесь, дружище. Так-то.
– Понял… – Ланиг обхватил пальцами подбородок, падая обратно в кресло. – Задал ты мне задачку, твое величество… А раньше просветить не мог?
– Не мог, – проворчал император. – Возле тебя утечка информации. Не сверкай глазами, я тебя не боюсь. Проверено. Я недавно подбросил в твою канцелярию пару интригующих новостей, так о них через неделю знали в Карвене. А вскоре и в Нартагале.
– Я проверю каждого, – в голосе начальника стражи вибрировала холодная угроза.
– И не вздумай! – отмахнулся император. – Мне эта утечка нужна, чтобы в свое время скормить святошам дезинформацию. Судя по всему, мы на пороге большой войны. Карвен выстроил сотни и сотни кораблей, десятки паладинских корпусов под видом учений направляются к побережью. К сожалению, разведка не сумела выяснить, куда они ударят. Наши генералы наготове, переброска войск много времени не займет. Вполне возможно, что планируется одновременный удар по Вартидару, Шерандару и Аранару. А может, и по городам Манхена.