Бремя империи
Шрифт:
Стащил маску — араб, молодой, загорелый, без особых примет. Может, я с ним позавчера на улице столкнулся — лицо из тех, которые не запоминаются. Из любопытства наскоро пошарил по карманам — серебро, тонкая пачка десятирублевых ассигнаций, приличный складной нож. Документов, естественно, нет.
— Вы господин Воронцов?
Я повернулся, вскидывая автомат. Передо мной стоял пожилой, в белом халате врач, возможно, с обстрелянной «Скорой».
— Собственной персоной.
— Один из раненых зовет
— Как он?
— И получаса не протянет. Медицина тут бессильна.
Раненым оказался Берген. Ему досталось неслабо. В первую же секунду он поймал две пули. Одна в бедро, едва не зацепив артерию и вызвав обильное кровотечение, вторая мазнула по голове, отчего он потерял сознание. И две пули добавил тот боевик, третий, который зашел нам в спину, с пандуса. Одна пуля в грудь, другая в живот. Около Бергена суетились врачи, стоял передвижной штатив с капельницами, пытались что-то сделать, но с первого взгляда было понятно — бесполезно. Несмотря на такие ранения, другого уже убившие бы, Берген был в сознании. Когда я опустился перед ним на колени, он перевел мутный от боли взгляд на меня…
— Все нормально. — Я взял его руку, сжал ее как мог.
— Скажи… — в горле Бергена что-то клокотало, он говорил хрипло, с трудом, — скажи… чтобы они ушли.
— Бросьте… Вам помогут, это же больница, черт возьми.
— Нет… Уже не помогут… ты должен… разгадать загадку…
— Что? Какую загадку?
— Не перебивай. — Было видно, насколько Бергену тяжело даются слова, но он держался. — Ты должен… британцы что-то затевают, я это знаю. Что-то…
— Что? Откуда вы знаете? — Я наклонился ближе, чтобы не упустить ни слова…
— Я… я работал на них… давно уже… сейчас все равно… для меня… все равно.
— На них? — Я не мог поверить сказанному. — Выработали на них?!
— Давно уже… Помнишь… Маанию? Тебя ждали… потому что я предупредил…
— Зачем?!
— Неважно… Слушай сюда. Я твою женщину… спрятал, куда сказал… спрятал от них. Все… подстроено… Сноу… Они специально подставили тебе Сноу… он должен был сдать тебе… Бен Ладена… должен был, они все знали… И там, у дома… все тоже подстроено было…
— Удома?
— У твоего дома… тогда. Слушай! — На какое-то мгновение взгляд Ивана Ивановича, подернутый пеленой боли, прояснился. — Я не разгадал загадку… ты должен… что-то произойдет. Сегодня или завтра. Что-то, что не позволит нам… действовать как обычно.
— Что? — Берген нащупал мою руку и сжал, я замер, боясь даже дышать. — Что произойдет?
— Не знаю… что-то страшное… разгадай загадку… мне уже все равно… найди Цакая… Каха Несторович… скажи, что от меня… от Бергена… Расскажи ему все. Разгадай загадку… ты можешь… я уже нет…
Пальцы, цепко державшие меня за запястье, обессиленно
Вот так вот…
Я провел ладонью по лицу Бергена, закрывая глаза. Жил человек — и умер. Ради чего он предал? Ради всего этого…
Надо что-то делать. Причем сейчас, немедленно.
Тяжело опираясь на автомат, как на посох, я поднялся с колен, огляделся. Боевиков здесь не было — но в городе уже стреляли, стреляли много. Пока мы тут возились на пандусе — с другой стороны пандуса подъехало уже несколько карет «Скорой». До заката оставалось десяток-два минут, а что будет ночью — страшно даже подумать.
Последний из оставшихся в живых скорохватов сидел прямо на капоте одной из стоящих на стоянке машин и курил, жадно втягивая дым. По виду он был целехонек, что было очень странно и требовало разбора. Не ставя автомат на предохранитель, я подошел к нему.
— Представься.
— Ротмистр Голощеков, — выдохнул он вместе с очередным клубом дыма, — удостоверение показать? Кстати — сдайте оружие, вы, между прочим, задержаны.
И в самом деле, не понимает ничего, придурок.
Неуловимым движением — одна из училищных подлянок — я выбил у него из рук сигарету.
— Встать!!!
Неожиданность, помноженная на вбитое в подкорку требование подчиняться командам, сыграла свою роль — Голощеков еще и не успел осознать, что делает, а уже вскочил, вытянулся во фрунт. Хорошо. Это еще одна проверка кстати — если он ряженый, то на стандартную уставную команду он бы так не отреагировал.
— Вольно, ротмистр, садитесь, — опередил я его.
— Неплохо… — скривился он, — что дальше?
— Дальше, — я протянул руку, — старший лейтенант флота Воронцов. Будем знакомы.
Еще один психологический прием. А как думаете — нас на разведфаке не по плацу чеканить учили, мы на плацу вообще два раза маршировали — при поступлении и на выпускном.
Ротмистр руку мою пожал — его рука была твердой, но влажной от пота. Нервничает.
— Теперь по делу. Вы знаете, кого вы должны были брать? Кто вас послал?
Ротмистр взглянул на меня и усмехнулся — не скажет. Секретно. Ладно, с другой стороны зайдем…
— Ты знаешь о том, что и я, и тот человек, которого вы задержали и которого сейчас убили — действительный статский советник Кузнецов, — выполняли задание особой важности? За то, что вы сорвали наше задание, — вплоть до высшей меры светит. Соображаешь?
Ротмистр снова ничего не сказал, но по глазам вижу — проняло. Теперь главное.
— Куда вы должны были нас отвезти?
— В основное здание министерства. В Санайех, знаете, где это?
— Бывал. Совсем недавно побывал. Кто там?