Бремя империи
Шрифт:
Я вставил автомат в кобуру, пару раз подпрыгнул — вроде держится, несильно мешает. Пойдет…
— Теперь вот это… — штабс-капитан протянул мне хорошо знакомый любому военному человеку угловатый черный пистолет с длинной рукояткой, — восемнадцатизарядный. Спуск стандартный, не спортивный…
— Сестрорецк? [115]
— Обижаете… Оригинал из Льежа. Отстреляешь?
— А как же…
Хотя оружие и знакомое «до боли души» — а все равно с неотстрелянным в бой идти нельзя….
115
Основные оружейные фабрики
Электропривод подтащил ко мне мишень, я ее снял, повесил новую, загнал на рубеж двадцать пять метров. Дальше чем на двадцать пять метров пистолетные перестрелки бывают очень редко, и при работе с пистолетом отрабатывать надо не дальность стрельбы, а точность и скорость. Умение всадить пулю в глаз с пятидесяти метров из стандартной стрелковой стойки — это, конечно, похвально, но если противник выстрелит первым, если он умеет стрелять на бегу, в падении, то в перестрелке эти твои пятьдесят метров недорого будут стоить.
Хорошо, что в Санкт-Петербурге офицеры были неравнодушные, с первых же занятий забросили в угол все армейские наставления по стрелковой подготовке и начали учить нас стрелять «как надо», а не «как положено». До сих пор помню пневматический пистолет, легкие очки, какие обычно носят фрезеровщики для защиты глаз от летящей стружки, и синяки… Сколько тогда было у нас синяков — в первый год они с нас и не сходили. И как только над нами не издевались… Поставят, например, две шеренги на десять метров друг от друга, команда «огонь» — и изволь остаться в живых. В какой шеренге хоть один живой останется после такой перестрелки — та и выиграла. Или «розыгрыш наряда» — трое или четверо спиной друг к другу, команда — и тоже делай что хочешь, но останься в живых и перестреляй остальных. Кто в живых остался — тому поощрение, кого «убили» — наряд по кухне. А мне тяжелее было — я-то начинал в Севастополе, весь первый курс пропустил. Базовая стрелковая подготовка у меня была нормальная — но это именно базовая подготовка в тире, а не умение выживать в ближнем бою. Вот так вот и учились — настоящий пистолет с настоящими патронами для выполнения стандартных упражнений в руки только на третьем курсе взяли, когда навыки выживания закрепили. Заговорился я что-то…
В общем, отстрелял весь магазин беглым — и не кашлянул. Пистолет как пистолет, к рукам привычный. Вещь настоящая. Засунул под правую руку — на сбруе, которой я опоясался, было место для двух кобур — автоматной и пистолетной.
— А мелочь?
— Рукав закатай. На правой руке… — Изварин держал в руках нечто напоминающее какое-то медицинское приспособление для фиксации костей в сломанной руке. Глядя на этот агрегат, мысли возникали сугубо недобрые…
— Руку держи… — Прохладная сталь плотно обхватила руку у локтя, и чуть выше запястья один за другим мягко клацнули замки. На этом странном приспособлении, в чем-то напоминающем полуоткрытую кобуру, был закреплен маленький пистолет..
— Теперь смотри. Чтобы воспользоваться пистолетом, нужно стукнуть запястьем обо что-то, руку при этом держать открытой и быть готовым поймать пистолет. Пробуй…
Я стукнул — что-то скользнуло по руке, по пальцам, лязгнуло об пол…
— Черт….
— Повторение мать учения. — Изварин поднял пистолет — маленький, курносый, с необычно большим для такого малыша дулом. — Дай руку. Заодно смотри — если тебе нужно вставить пистолет в приспособление — просто
Повинуясь умелым пальцам Изварина, пистолет встал на положенное ему место…
— Еще раз.
На второй раз я уже понял, когда ловить оружие, выбрасываемое специальным приспособлением из рукава — пистолет удобно лег мне в руку, я мгновенно вскинул ее в сторону мишеней…
— Что за пистолет?
— «Малыш». Пять патронов 9 Курц, немецких, от «вальтера». «Вальтер ППК» едва ли не в полтора раза больше — а в нем всего шесть. Для скрытого ношения и мгновенного применения как раз то, что надо…
Попробовал вставить в приспособление сам — получилось. Там была такая штука — как раз соответствующая профилю рукоятки пистолета, в нее вставляешь и жмешь до щелчка. Все. Попробовал еще пару раз: ударил — вскинул руку, ударил — вскинул руку. Нормально, быстрее и неожиданнее, чем из кобуры выхватывать…
Вооружился. Засунул автомат, потом пистолет. Потом пиджак надел — действовать предстояло в гражданской одежде. Покрутился.
— Нормально?
— Если раздеваться не будешь — сойдет…
Мы как-то оба, в унисон замолчали, смотря друг на друга. Штабс-капитан Изварин и я. Мне — работать, ему — меня прикрывать. И неизвестно, кто из нас еще раз сможет сюда вернуться…….
— С нами Бог… — наконец четко, по-уставному проговорил штабс-капитан по Адмиралтейству Изварин.
— С нами Бог, за нами Россия!
Бейрут, набережная
28 июня. 1992 года
Когда-нибудь чувствовали себя мишенью? Если нет — повезло, потому что чувство весьма скверное. Как будто что-то тяжелое давит между лопаток. Представляешь себе разные картины — например, что вон в том здании окно открыто — но это не от жары, нет — а потому, что там спрятался снайпер. Снайпер, который готовится убить тебя. Или вон — молодая парочка с коляской, а ведь эта парочка может быть и террористами, а в коляске могут лежать автоматы. В общем и целом — скверное ощущение, что ни говори…
Набережная жила своей, в чем-то даже отдельной от города жизнью — этой жизнью она жила и днем, и ночью, и зимой, и весной, и летом, и осенью. Все так же толпился народ, вышедший «на променад, на людей посмотреть и себя показать», все так же зазывно кричали торговцы, предлагавшие со старомодного вида тележек с тентом все, что нужно отдыхающему в жаркий день — и холодную сельтерскую, [116] и мороженое, и белые клубы сладкой ваты. Все так же хулиганили пацаны — среди них особым шиком считалось промчаться на роликах до консульства САСШ — там дорога как раз шла под уклон — и никого при этом не задеть из прохожих. Не задеть получалось не всегда. Все так же чинно наблюдали за порядком городовые в легкой белой униформе — ловить пацанов они даже не пытались, бесполезно. А вон там… вон там, кажется, гражданин решил ознакомиться с содержанием чужого кошелька. Экий ловкий гражданин… Ну и черт с ним, сегодня мне не до него…
116
Сельтерская — одна из марок газированной воды.
Высадили меня в старом аэропорту, том самом, откуда совсем недавно отправился в свой последний полет экскурсионный дирижабль. Там была небольшая площадка, на которой стояла армейская техника. С удивлением я увидел на ней полускрытый ангаром новейший «Ястреб» пятьдесят девятой серии. Такие машины только пошли в серийное производство, использовались для специальных операций — и что он здесь делает, догадаться было несложно. Мое резервное прикрытие. Еще один такой же вертолет — в этом я был уверен — уже парит в воздухе…