Бремя Могущества
Шрифт:
— Тогда пейте, ешьте и исчезайте отсюда — чем быстрее, тем лучше, — серьезно произнес Шин.
Говард наморщил лоб.
— А почему?
— Вы ведь, если не ошибаюсь, те трое, что поселились на этом боте в порту? — осведомился Шин.
Несколько ошалевший Говард кивнул.
— Это… так, — подтвердил он. — Откуда вам это известно?
— Не знаю уж, откуда вы прибыли, но Дэрнесс — никак не Лондон и не Бирмингем. Здесь все новости быстро разлетаются. А после того, что в последние дни произошло, люди не знают, что
— Произошло? А что здесь произошло? — спросил Говард. — Что вы имеете в виду?
Шин вздохнул, допил свою кружку и махнул рукой хозяину, чтобы тот принес новую, потом ответил:
— А теперь послушайте, мистер Филипс, или как вас там. Может, я с виду и дурачок, но таковым не являюсь. Ваш лилипутик носится весь день по городу да слушает, что люди говорят, причем, где бы он ни появился, как через десять минут зубы градом сыплются у каждого, кто ростом не с быка. А теперь здесь нарисовалась вся троица и разыгрывает из себя невинных овечек! Вы что же думаете, если прибыли из большого города, то всех здесь за идиотов принимать можно?
Это был один из тех моментов, когда мне даже стало неловко за Говарда. Он долго смотрел на Шина, потом смущенно отвел взор и чуть ли не беспомощно огляделся по сторонам.
Шин ухмыльнулся.
— Ладно, чего уж, — примирительно сказал он. — Я просто хотел, чтобы все между нами было ясно. Если уж об этом речь зашла, то хочу вам дать один добрый совет: исчезайте из этого городишки как можно скорее.
— А с какой стати? — спросил я. Прозвучало это резче, чем следовало, но Шин, похоже, не обратил внимания и продолжал улыбаться.
— Да потому что здесь много чего странного произошло с тех пор, как вы здесь очутились, ребятки, — сказал он. — И люди уже на ваш счет начинают судачить.
— Что же странного здесь произошло? — решил поинтересоваться я.
Шин вздохнул, покачал головой и посмотрел на меня так, словно я спросил у него, почему это по утрам всходит солнце.
— Да вот взять хотя бы тебя, — начал он.
Мало–помалу меня начинала раздражать его манера говорить. Вряд ли он мог бы быть старше меня, но обращался ко мне так, будто перед ним мальчишка в коротких штанишках. Впрочем, если ты вдвое крупнее, чем остальная часть человечества, то…
— Взять хотя бы твой вид, — он многозначительно поднял палец вверх. — Что творится с твоими волосами? Это что, последний, крик лондонской моды? Болезнь? Следствие какого–нибудь несчастного случая?
Я невольно поднял руку и хотел уже прикоснуться к моей белой пряди, но снова одернул ее. Да, многовато народу смотрело на нас. Мне вдруг пришла в голову не очень приятная мысль, что все здесь присутствующие вполне могли строить на наш счет разного рода догадки. А если верить Шину, догадки эти никак не пошли бы нам на пользу…
— Нечто… в этом роде, — уклончиво ответил я. — Ранение…
— Ну так перекрась волосы, — грубо посоветовал
— В каком смысле? — скованно спросил Говард.
— Ну, знаете, когда люди убираются из гостиницы, чтобы жить на борту какой–то дряхлой посудины… К тому же в такую погоду, когда каждый здесь поклясться готов, что нельзя выходить в море.
— А, может, мы поиздержались, — сказал Говард.
Шин тихонько рассмеялся.
— Да уж, конечно. Именно поэтому ваш слуга и расплачивается на рынке стофунтовыми банкнотами. Это уж точно от нищеты! — Откинувшись на спинку стула, он оценивающе осмотрел нас и снова покачал головой. — Поймите меня правильно, — пояснил он. — Лично мне все едино, что вы здесь делаете и для чего явились сюда. Но ведь произошло два необъяснимых события, стоило вам лишь показаться здесь.
Говард кивнул, хотел было что–то сказать в ответ, но решил промолчать, поскольку появился хозяин с новыми кружками эля, на сей раз наполненными почти до краев. Когда он удалился на почтительное расстояние, Говард снова обратился к Шину:
— Что же это за необъяснимые события, Шин? — допытывался он, — предположим, мы просто не в курсе.
Шин немного помолчал.
— Ну ладно, — пожал он плечами. — Вашего времени мне не жаль. К тому же, по мне — это все ерунда.
— И все же расскажите, — просил Говард. — Пожалуйста.
Шин пригубил пива, положил руки на стол и сжал кулаки.
— Ничего определенного, — начал он, — Разное мелют здесь по этому поводу, понимаете? — Он улыбнулся, но вдруг мне показалось, что он нервничает. Я чувствовал, что он уже начинал жалеть о том, что дал втянуть себя в этот разговор, явно не доставлявший ему удовольствия. — Вот вчера, например, один рыбачок со всей серьезностью доказывал мне, что видел свою жену.
— Ну и что в этом странного? — спросил я.
Шин ухмыльнулся.
— Да ничего, — ответил он. — Разве только что она умерла три года тому назад.
Говарду не удалось скрыть свой испуг, да и у меня невольно ледяные мурашки побежали по спине. Но я усилием воли даже сумел изобразить какое–то подобие скептической улыбки.
— И что, это все?
Шин отрицательно покачал головой.
— Кое–кто утверждает, что видел какие–то непонятные темные силуэты, крадущиеся по улицам, — сказал он.
А вот теперь я уже действительно перетрусил, не на шутку. Тут же у меня перед глазами встал туман, который ни с того ни с сего опустился на нас, когда мы шли сюда, и тени, скрывавшиеся за ним и вскоре исчезнувшие.