Бремя прошлого

Адлер Элизабет

Размышляя о четырехстах миллионах, выплаченных Жану-Мишелю Зерматту и «Фонду Экс-Уай-Зет» за земельные участки, она засомневалась в самом существовании этих участков. Единственный путь – найти ответ на этот вопрос.

Она быстро привела себя в порядок, надела черное платье и «сделала лицо». Джоанна была высокая и яркая, и все думали, что она использовала много косметики, в действительности она всегда ограничивалась легким прикосновением к щекам пуховки с пудрой, щеточки с тушью к ресницам и бровям, слабым мазком губной помады и всегда покупала лишь дешевую косметику по старой привычке актрисы, которой приходилось бороться за существование. Но теперь,

благодаря Бобу, она была относительно богатой женщиной. Он купил ей эту квартиру, регулярно переводил деньги на ее счет в банке и оплачивал все ее счета.

– Вам никогда больше не придется работать, – говорил он ей, и она не пыталась найти себе работу, так как хотела быть всегда свободной для него, чтобы он мог прийти к ней в любое время.

Она взяла из кейса два контракта: один на землю в Нью-Йорке, другой в Бостоне, надела жакет в черно-белую ломаную клетку, большую черную соломенную шляпу с широкими полями и положила контракты в ридикюль. Привратник по пути вручил ей почту, она сунула туда же письма и отправилась в такси на Вторую авеню. Это был район старых домов, выглядевших так, словно к ним не прикасались с того дня, как наспех построили в самом начале века. Там был мини-маркет с земляным полом и тут же прачечная самообслуживания и чистка одежды. Джоанна велела таксисту остановиться, вошла и попросила передать заведующему или хозяину, что ей нужно с кем-то из них поговорить.

Сидевший за конторкой гаитянский юноша уставился на нее, как на пришелицу с Млечного Пути. Она быстро сказала ему:

– Поторопитесь, молодой человек, я спешу.

Он скрылся на секунду и возвратился с седым стариком, окинувшим ее враждебным взглядом.

– Что вам нужно? – проворчал он.

– Я хочу знать, кому принадлежит это здание? – спросила она угрожающе приблизившегося старика.

– А для чего вам это нужно?

– Может быть, я заинтересуюсь его приобретением.

– Да?

Он обошел вокруг нее, разглядывая ее с головы до ног, и она, испугавшись, чуть не убежала к своему такси, но ей нужно было получить ответ на свой вопрос. Она следила глазами за тем, как он вернулся на место и снова встал перед нею.

– Оно принадлежит одному домовладельцу, – бесстрастно проговорил он. – Имени его я не знаю. Я просто плачу ему ренту, леди, вот и все.

Она быстро поблагодарила старика и пошла в соседнюю прачечную. Сидевшая за конторкой афроамериканская девушка была миловидной и яркой. Она объяснила Джоанне, что фамилия домовладельца Маркс и что он посылает своего человека собирать арендную плату каждую пятницу. Нет, она не слышала ни о каких планах развития этого района.

– Да и кто захочет здесь строиться? – проговорила она с насмешливой улыбкой. – Мы и то собираемся отсюда переехать.

Джоанна велела шоферу отвезти ее в аэропорт «Ла Гуардиа», где села в самолет местной линии, вылетавший в Бостон. Таксист в аэропорту «Лоуген» с подозрением посмотрел на нее, когда она назвала ему адрес, и спросил, уверена ли она в том, что он правильный. А когда они приехали на место, Джоанна поняла причину его вопроса.

Перед ее глазами были развалюхи, окруженные грязным болотом. Она даже не вышла из машины, чтобы осмотреть обшитый досками старый склад, за который компания «Киффи холдинга» заплатила тридцать два миллиона долларов, и попросила отвезти ее обратно в «Лоуген», откуда вылетела первым же рейсом обратно в Нью-Йорк.

В самолете Джоанна снова перечитала контракты на эти два участка, которые только что осмотрела, и тотчас перед нею открылась картина мошенничества. Но

что-то подсказывало ей, что это была лишь вершина айсберга. Боб раскрыл происходившее и должен был знать, чьих рук это дело. Это-то он и имел в виду, когда говорил об утраченных мечтах и иллюзиях. Это мог быть только близкий к нему человек, и когда он поднял этот вопрос, этот самый человек или эти люди его убили. Джоанна снова взглянула на подписи Брэда и Джека и покачала головой: они не похожи на убийц. Но как должен выглядеть убийца? Как горилла с прожигающими глазами и угрожающей улыбкой? «Боже мой, – подумала потрясенная Джоанна, – это может быть даже Баффи».

Джоанна осторожно положила документы в ридикюль и пробежала глазами письма, которые ей передал привратник. На одном был штемпель Нантакета, и это показалось ей любопытным. Никто из ее знакомых там даже не бывал. Она разорвала конверт и с удивлением увидела подпись «Шэннон Киффи», а когда прочла теплое послание, на ее глаза навернулись слезы.

Прочитав обратный адрес – «Си-Мист-коттедж в Нантакете», – Джоанна была готова просить пилота повернуть обратно и доставить ее в Бостон, чтобы она могла поехать туда и поблагодарить эту милую девушку уже за одно то, что та подумала о ней, побеспокоилась, что любовница ее отца, может быть, страдает больше, чем его жена. Она вспомнила о том, что писали газеты о Баффи, уехавшей на Барбадос, где она живет инкогнито, ожидая, пока уляжется скандал, оставив в одиночестве свою падчерицу, которую могли облить какой угодно грязью.

«Дрянь», – вырвалось у нее ругательство, и женщина в соседнем кресле испуганно взглянула на Джоанну. Она извинилась и положила письмо обратно в сумочку, раздумывая над тем, что теперь делать.

Вернувшись домой, она сбросила туфли и стала ходить по квартире, думая о том, следует ли рассказать о своих подозрениях Шэннон. Но Шэннон, вероятно, была настолько непосредственна, что приняла версию самоубийства отца, и говорить ей об этом было бы все равно, что сыпать соль на открытую рану. Она подумала о том, чтобы рассказать обо всем своей лучшей подруге, но решила не впутывать ее в это дело. Это была бы опасная игра: люди здесь заговорили бы об убийстве.

Походив еще немного по комнатам, она взялась за телефон и набрала номер. Когда ей ответили, она заказала мазареллу и пиццу, с помидорами и большим количеством сыра, и уселась перед телевизором. Когда принесли пиццу, она съела кусочек, продолжая смотреть новости Си-эн-эн и радуясь тому, что наконец-то не услышала больше ни слова о Бобе.

Джоанна убрала остаток пиццы в коробку, бросила ее в ведро и приняла душ, а потом улеглась на кровать и закрыла глаза: «Что я должна делать, Боб, дорогой мой?» – спрашивала она, и внезапно пришел ответ, ясный, как удар колокола, как если бы он действительно ей ответил: «Скажи Шэннон». Джоанна облегченно вздохнула. Так она и сделает.

Джоанна закончила свой рассказ и теперь выжидающе смотрела на нас.

– И вот я здесь, – добавила она слегка извиняющимся тоном, словно опасалась, что ее визит не был для нас желанным. Она подвинула кейс с документами к Шэннон. – Я, было, подумала обратиться в полицию, но потом вспомнила, кто я такая. Я понимала, что завтрашние свои номера газеты посвятят любовнице Боба Киффи с атташе-кейсом, полным документов, требующей обвинения его партнеров в убийстве хозяина.

Она одарила нас болезненной улыбкой, и я восхитилась тем, что у нее хватило мужества осознать, что она была только «любовницей», хотя твердо знала, что представляла для Боба нечто гораздо большее.