Бремя прошлого

Адлер Элизабет

– Да, миссис Хулихен, – откликнулась Лилли, почтительно опустив глаза, но про себя улыбалась, так как это означало, что теперь она может свободно ходить по дому; брать любые книги, любоваться картинами и даже играть на рояле. Весь дом был в ее распоряжении.

Но экономка никого не наняла взамен Лилли, и теперь они с Эмер должны были вдвоем выполнять всю работу. По-прежнему в синем хлопчатобумажном платье и в переднике Лилли подметала, стирала и убирала пыль, как на втором этаже, так и внизу, а миссис Хулихен прикарманивала жалованье обеих уволенных служанок.

Но Лилли понимала, что ей

нигде в другом месте не получить места служанки при столовой. С каждым днем она все чаще говорила себе, что долго так продолжаться не может. Она не может быть служанкой, как-никак она была леди. В один прекрасный день она снова станет ею, снова будет носить шелковые платья и не ступит ногой на кухню. Она не знала, как сможет этого добиться, но была уверена, что так будет. А пока, стиснув зубы, она принялась за работу.

Как-то вечером она убирала в вестибюле, когда звякнул дверной колокольчик. Наскоро вытерев руки о передник, она бросилась к двери и в удивлении остановилась, уставившись на высокого бородатого мужчину, стоявшего перед нею на крыльце. Таксист выгружал на тротуар не слишком обильный багаж.

– Добрый вечер, – приветствовал ее мужчина, проходя мимо нее в вестибюль и устремляясь вверх по лестнице.

– Добрый вечер, господин Адамс, – ответила ему вдогонку Лилли, сообразив, кто это был. Она даже не была уверена в том, что он ее заметил, хорошо, если услышал, и поспешила к Эмер сказать, чтобы та предупредила миссис Хулихен и повариху. Потом Лилли взбежала вверх по черной лестнице и быстро надела форму служанки при столовой – в черное платье, наколку и передник.

Джон Портер Адамс не был светским человеком. Он ненавидел званые вечера и наводившие скуку обеды, на которых бостонские сводницы-вдовы усаживали его рядом с молодыми женщинами, чтобы он «положил на них глаз». Ему было уже сорок девять лет, но жениться он не собирался. Он понимал, что любая женщина внесет лишь беспорядок в его налаженную жизнь. Он жил в мире искусства, книг и путешествий и ни к чему не обязывавшего общения с добрыми друзьями. У него были превосходный винный погреб и полная возможность жить в свое удовольствие. Разговор с образованным человеком он предпочитал кокетливой болтовне женщин.

Портер Адамс был отпрыском старой, богатой бостонской семьи и унаследовал большую часть всего состояния, когда ему было всего двадцать три года. Он был недурен собой, высокий, чуть сутулый, с вандейковской бородкой, темными глазами и седыми волосами. Он был достаточно разборчив в одежде и всегда одет с иголочки.

Он никогда не замечал слуг, за исключением миссис Хулихен, и Лилли скоро привыкла к этому. Она уже не ждала от него приветствия, когда он проходил мимо. Она была для него частью интерьера, чем-то вроде мебели, и уж во всяком случае, представляла куда меньший интерес, чем любая книга или картина.

На вечер ближайшей субботы был назначен прием по случаю возвращения господина Адамса. Он пригласил шестерых своих коллег по Гарварду, и повариха сбилась с ног, готовя угощение. Миссис Хулихен с важным видом носилась по дому в своем лучшем черном шелковом платье, каждые две минуты проверяя, как Лилли накрывала стол.

– Да знаю я,

где поставить бокалы, миссис Хулихен, – сдерживая раздражение, говорила ей Лилли, когда та переставляла их, оставляя на стекле следы жирных пальцев, так что Лилли приходилось тут же их протирать.

– Откуда тебе, кухонной помощнице, знать, как накрывают стол? – спрашивала миссис Хулихен.

После выпивки она всегда была злая, и Лилли мягко отвечала:

– Я же работала в Большом Доме в Коннемейре, и меня учил сам буфетчик.

– Правда? – удивилась миссис Хулихен.

Слова Лилли произвели на нее большое впечатление.

Господин Адамс предпочитал простую пищу.

– Ничего экстравагантного, из ряда вон выходящего, – проинструктировал он повариху, и она занялась приготовлением супа с мясом омара, запеченного палтуса, жареных фазанов, лимонного мороженого и шоколадного пудинга. Господин Адамс сам выбрал вина, и перелил их из бутылок в графины, и уже нетерпеливо звал кого-нибудь, кто помог бы ему отыскать запонки и завязать галстук.

– Он не знает, что теперь на втором этаже больше нет специальной служанки, – устало, заметила Эмер. – Она одна умела завязывать ему галстук.

– Я завяжу, – уверенно заявила Лилли.

Па часто просил ее помочь ему с галстуком, одеваясь к обеду, и она хорошо знала, как это делается.

Лилли поспешила в гардеробную хозяина и вынула из верхнего выдвижного ящика небольшого шкафа шкатулку с запонками.

– Вот они, сэр, – сказала она. – Позвольте мне помочь вам их застегнуть.

Он встал по стойке смирно, как маленький мальчик, напевая какую-то замысловатую мелодию и глядя через голову Лилли в пространство, пока она закрепляла золотой с ониксом стержень в петлях воротника рубашки.

– А теперь вот эти, сэр, – держа запонки для манжет, сказала она, и он послушно протянул вперед руки. – И, наконец, ваш галстук, сэр. Было бы лучше, если бы вы сели перед зеркалом.

Он взглянул в зеркало и в первый раз ее увидел.

– Вы не та, что была раньше, – удивленно заметил он.

– Да, сэр, не та. Я новая служанка, Лилли.

Стоя за его спиной, она туго затянула галстук и посмотрела в зеркало на результат своей работы.

– Думаю, что так будет хорошо, сэр.

Он посмотрел на свое отражение в зеркале.

– Да, отлично, отлично. Благодарю вас.

Он вышел, продолжая напевать все ту же мелодию.

Когда Лилли поспешно возвращалась вниз, со стороны кухни донеслись звуки распеваемого поварихой «Pok оф Эйджз». Повариха с красным лицом склонилась над плитой. Рядом, на столе, стояла наполовину пустая бутылка джина. Эмер перехватила взгляд Лилли и состроила гримасу.

– Она успела опохмелиться, – шепнула девушка.

Лилли озабоченно кивнула. Если повариха сорвет обед, у всей прислуги будут неприятности, а может быть, их вообще прогонят с работы. Она устремилась в комнату миссис Хулихен, но, сколько ни стучала в дверь, ответа не было. Тяжело вздохнув, Лилли вернулась на кухню.

Звякнул дверной колокольчик, и, бросив тревожный взгляд на Эмер, Лилли побежала к двери, разглаживая на ходу передник и поправляя волосы под белой наколкой. Через несколько секунд она уже учтиво улыбалась двоим входившим джентльменам.