Бремя прошлого
Шрифт:
– Добрый вечер, господа, – встретила она гостей, забирая у них пальто и предлагая подняться в гостиную, где их ждал хозяин. Она не забыла, что не следовало смотреть им в глаза, что, впрочем, не мешало ей внимательно прислушиваться к их разговору о недавнем путешествии хозяина по Италии.
Она объявила, что обед подан, а потом молча стояла, около серванта, пока они с энтузиазмом поглощали суп с, омаром, и молила Бога о том, чтобы вовремя подали рыбное блюдо. Когда гости покончили с супом, она собрала тарелки, отправила их вниз на кухонном лифте и
Она знала, как ее подают, и бесшумно переходила с блюдом от одного гостя к другому. Почти не глядя на нее, они клали по порции на свои тарелки, не прерывая разговора. Лилли снова отошла к серванту с опущенными глазами. Разговор за столом шел об Италии и итальянском искусстве, обсуждали новые приобретения Адамса для своей коллекции. Все это было так похоже на вечера в их доме, что на глаза ее навернулись слезы. Она незаметно смахнула их кончиками пальцев. Гости этого не заметили, так как никто на нее не смотрел.
Она снова собрала тарелки и спустила их на кухню, но на этот раз лифт поднял лишь поднос с чипсами и соусник. Она поставила то и другое на сервант и стала с нетерпением ждать фазанов. Через несколько минут она подергала за канат лифта, чтобы на кухне поторопились, но без толку. Текли минуты. Господин Адамс бросил на Лилли вопросительный взгляд и в очередной раз пустил по кругу графин с кларетом. В ужасе Лилли снова подергала канат и опять безрезультатно. Она тревожно посмотрела на господина Адамса, думая, что если повариха сорвет обед, то завтра утром все они окажутся за порогом этого дома и она уже никогда не получит места служанки за столом. Ей снова придется надрываться на кухне.
В холле послышались тяжелые шаги, и дверь в столовую широко распахнулась. В ее проеме стояла повариха с пунцово-красным лицом, вцепившись пальцами в громадное серебряное блюдо с фазанами. Позади нее Лилли увидела испуганные глаза Эмер и поняла, что нужно было приготовиться к худшему.
Кокетливо выставляя одну ногу перед другой и распевая «Рок оф Эйджз», повариха пьяно шагала к столу. При взгляде на нее на лице хозяина появилось выражение сдержанного изумления.
– Я решила лично показать вам это, сэр, – проговорила она, торжественно поднимая блюдо все выше.
От нее пахнуло винным перегаром, блюдо в ее нетвердых руках раскачивалось, и Лилли с ужасом посмотрела на тушки фазанов, скользившие к краю серебряного блюда, готовые вот-вот упасть на колени к господину Адамсу.
Она быстро шагнула вперед и подхватила поднос. Господин Адамс и его пораженные гости смотрели, как повариха пьяной походкой выходила из столовой. Дрожавшее контральто громко выводило «Рок оф Эйджз» теперь уже в холле, и хозяин дома мягко проговорил:
– Приношу вам свои извинения, джентльмены. Будем надеяться, что эта проделка моей поварихи не отразится на превосходном качестве аппетитного блюда.
За столом возобновился оживленный разговор, и Лилли быстро обнесла фазанами гостей. Она выполняла свои обязанности безупречно,
– Господи, Эмер, – вскричала она, хлопнув дверью, – повариха наша тупая, старая пьянчужка. И нам очень повезет, если завтра утром нас не рассчитают!
Эмер покончила с мытьем посуды, и устало поплелась спать, оставив Лилли одну. Кухонная дверь была открыта, Лилли слышала смех и приглушенные мужские голоса, и каким-то странным образом она почувствовала себя не такой уж одинокой.
У поварихи и миссис Хулихен была власть над нею, и она знала, что завтра они этим воспользуются, потому что им будет слишком стыдно смотреть ей в глаза после того, что произошло. Они рассчитают и ее, и Эмер. В Бостоне горничных хоть отбавляй, замена им найдется уже к вечеру. И она решилась на отчаянный поступок.
Следующим утром Лилли постучала в дверь кабинета господина Адамса и спросила, не может ли она с ним поговорить. Она смотрела прямо ему в глаза, и господин Адамс ответил ей пристальным взглядом, как если бы увидел впервые. Но нет, это был уже второй раз.
– Это вы завязывали мне галстук, – вспомнил он.
– Верно, сэр. Я Лилли.
Он кивнул.
– Но ведь раньше наверху были две служанки? – в недоумении спросил он.
– Да, сэр! – В какой-то момент самообладание едва не изменило Лилли. Он мог уволить ее за то, что она собиралась сказать, но если он этого не сделает, тогда это наверняка сделает миссис Хулихен. Терять Лилли было нечего, и она рассказала ему обо всем.
– Вы сами видели, в каком состоянии она была вчера вечером, сэр, – закончила Лилли.
Джон Адамс закинул назад голову и рассмеялся.
– Только благодаря вашей проворности содержимое подноса не оказалось у меня на коленях! Хорошо, что вы молоды и так ловки, Лилли.
Он вздохнул, размышляя о непорядках в своем ухоженном доме. Потом с надеждой взглянул на Лилли.
– Вы говорите, что вы ирландка, но где же ваш ирландский акцент?
Он вертел между пальцами серебряный разрезной нож, не отрывая глаз от Лилли.
– Я воспитывалась в монастыре, сэр, – отвечала Лилли, пускаясь в очередную ложь. – И потеряла семью во время плавания через океан, – торопливо говорила она. – Пароход потерпел кораблекрушение под Нантакетом, и все утонули.
– Ах, мне очень жаль… – смущенно проговорил он. И быстро перешел к делу: – Я увольняю миссис Хулихен и повариху. Вы, Лилли, назначаетесь вместо нее экономкой с жалованьем пятьдесят долларов в месяц. Вам предстоит нанять новую кухарку и столько служанок, сколько нужно, чтобы содержать в порядке мой дом. Ведь на вас, Лилли, я могу положиться, не так ли?