Бремя раздвоения
Шрифт:
а) Крайности этнонационализма
Если функциональность двойного стандарта, вызванную необходимостью выживания народа, еще как-то можно объяснить и допустить, то его деструктивность в процессе строительства независимого государства не вызывает сомнений.
Попытку преодолеть двойной стандарт предпринял Гамсахурдиа. Он предложил народу борьбу как с самой партийно-хозяйственной номенклатурой, так и с ее теневым образованием — мафией. Энтузиазм, с каким участвовали в процессе преобразований широкие массы населения, обусловливался не только идеей государственной независимости, но и привлекательностью лозунгов борьбы за социальную справедливость, против засилья мафии.
Симптоматично, что из обихода освободительного
1
Ирредентизм (от итал. irredento — «неискупленный», «неосвобожденный») первоначально — политическое движение в Италии конца XIX — начала XX века, направленное на присоединение к Итальянскому королевству пограничных территорий Австро-Венгрии с итальянским населением. В настоящее время термин ирредентизм используется для обозначения политики государства, партии или политического движения, выражающейся в этнической мобилизации, при которой поднимается вопрос о воссоединении территории, на которой проживает ирредента, с титульным государством, в котором их этнос составляет большинство.
Более того, в стране произошла тотальная атомизация общества, его распад на маргинальных индивидов. Общество все более походило на калейдоскоп многочисленных неустойчивых связей. Такой «бесконечный плюрализм» не предполагал наличия готовности к диалогу и консенсусу.
Характерно, что вместе с тотальным кризисом общества распадался и двойной стандарт, который также предполагает консенсус, пусть и двусмысленный. Правда, в пылу борьбы с коммунистической мафией новые власти не заметили опасности возникновения нового партийно-хозяйственного актива «круглых» (от названия доминантного политического движения «Круглый стол»). Однако новая мафия не успела состояться.
Существует мнение, что «старая» мафия взяла реванш и легко расправилась с обессилевшим от раздоров обществом и подорванной государственной машиной. На самом деле могущественные «отраслевые» мафии экономически были ослаблены ввиду быстро наступившего организационно-экономического коллапса курируемых ими отраслей. Впрочем, недооценивать ее роль в свержении Гамсахурдиа не приходится. Общество, ставшее на путь саморазрушения, легко поддавалось манипуляции.
На фоне всеобщего распада общества набирал силу этнорегионализм. Актуализировался «тбилисский шовинизм», противостоявший этнорегиональному партикуляризму, стихии «гоимизации». Так называли явление, связанное с процессом этнизации общества (преимущественно с мегрельским акцентом), что ассоциировалось у тбилисской интеллигенции с засильем провинциализма. Военные акции в Мегрелии в тот период чем-то напоминали «мингрельское дело» 1951 года.
Альянс тбилисской интеллигенции с криминальной группировкой «Мхедриони» и гвардией, возглавлявшейся политическим деликвентом Тенгизом Китовани, был столь же чудовищным, сколь и вынужденным. В стране не было сильного военного сословия, которое в некоторых странах третьего мира выступало гарантом сохранения государственности. Трудно понять, чего было больше в действиях командующего гвардией Китовани — попыток государственность сохранить или ее разрушить. Наиболее активным «свергателем» Гамсахурдиа стал именно «Мхедриони». Ситуация не покажется парадоксальной, если
Скоротечный режим Гамсахурдиа явил собой пример не только несостоявшегося государства или несостоятельности строительства этнического государства, но и пример того, как с гибелью государства и общества теряет свой смысл и двойной стандарт.
б) Размытый фундамент
«Призыв во власть» Эдуарда Шеварднадзе, жившего в Москве, стал шансом спасения грузинского общества и государства. На смену этнонационализму во времена Шеварднадзе-демократа пришли лозунги строительства гражданского общества. Опытный политик долгое время полагался только на свои силы, пока не убедился, что без собственной партии власти ему не обойтись. Впоследствии оказалось, что созданное им политическое движение «Союз граждан» по своим ухваткам и склонности к коррупции мало отличалось от КПСС. Его основу составили бывшие члены старого партийно-хозяйственного актива, быстро обретшие буржуазный лоск.
В пору Шеварднадзе Грузия утвердилась в своем выборе в пользу западного вектора развития. Во времена коммунистов лозунги в поддержку такого выбора сочли бы проявлением инфантилизма. Во времена Гамсахурдиа их находили вполне реальными. При Шеварднадзе-демократе они стали актуальными, что было подтверждено включением Грузии в европейские структуры и экономические мега-проекты.
Шеварднадзе справился с наиболее одиозной формой мафии — криминалитетом. Иоселиани был изолирован. Но стареющий политик не смог совладать с ее респектабельной формой. Чего стоили бесчинства энергомафии, в течение 15 лет державшей население на голодном пайке, подвергая его пытке холодом и тьмой в зимние периоды. Вместо приватизации страна получила «прихватизацию» в ее самых циничных формах.
Умение Шеварднадзе балансировать позволяло сохранить status quo. Распад государства прекратился или принял вялотекущие формы, на смену ему пришли такие же вялотекущие формы развития и застой. В общественном сознании ощущение «дефицита легитимности» оставалось острым. В 2003 году стало ясно, что правлению Шеварднадзе не вынести испытания таким стрессом, как «революция роз». Ему не удалось мобилизовать государственные институты, которые рухнули как карточный домик. Не защитила Шеварднадзе и его партия «Союз граждан». В последние дни его режима были зафиксированы массовые перебежки из его стана. Многие из узнаваемых лиц победоносно заявляли об этом в телеэфире.
Этнонациональный сектор сильно ослаб. Наступило разочарование в его возможностях. Его хватало теперь только на жалобы: дескать, национальные ценности находятся в опасности, угроза идет от вестернизации. Хотя в ту пору трудно было еще судить, насколько основательно утвердились в Грузии «завоевания» прозападных сил, могли ли они стать фактором национального развития.
Однако заслугой Шеварднадзе стала закладка во времена его правления сектора неправительственных организаций (НПО). Сектор финансировали международные фонды. Кроме того, чтобы стать главным проводником западного влияния, он должен был содействовать самоочищению общества от элементов двойного стандарта. Эта общественная сила была призвана подвести основу под будущее гражданское общество с его механизмами самоуправления и контроля над государством. Надежды связывались с молодежью, получившей образование на Западе (с «испившими вод океана»). Молодежь составляла основную массу людей, включившихся в неправительственный сектор. В Грузии обозначились контуры ювентизации — политики омоложения руководящих кадров.
Именно благодаря развитости этого гражданского сектора Грузия снискала себе симпатии как страна молодой демократии.
Но возникал вопрос: удалось ли явлению ювентизации в лице НПО и «испивших вод океана» избежать капканов двойного стандарта и выполнить свою миссию?
Не исключено, что мы столкнулись с пережитками недоверия, тянущегося из прошлого. Причиной для сомнений могло стать и то, что иностранные фонды, вместо того чтобы печься о расширении социальной основы НПО, содействовали возникновению непроницаемой «демократической касты» с сопутствующей ей «демократической коррупцией» в данной сфере. Со временем база ее воспроизводства сокращалась.