Бремя русских
Шрифт:
– Добрый день, Илья Николаевич, – вежливо поздоровался я со своим гостем и представился: – Я Тамбовцев Александр Васильевич. Ну, а должность мою вы, наверное, уже знаете.
– Да, Александр Васильевич, знаю, – живо ответил Илья Николаевич. – Скажу сразу, что приехал сюда потому, что меня больше всего заинтересовало ваше предложение о введении в Югороссии всеобщего начального образования. Я здесь уже второй день, немного осмотрелся и понял, что задача эта будет архисложная.
– Согласен, – кивнул я, – но при этом эта задача еще и архиважная.
– Разумеется, – ответил мне
– Вы правы, Илья Николаевич, – ответил я, – все обстоит именно так, как вы говорите. Только деваться нам некуда – население наше должно уметь хотя бы для начала читать и писать. Разумеется, в большей части своей по-русски. Впрочем, и местные языки не будут забыты. Но общегосударственный язык у нас русский. Ведь после тех трагических событий, которые произошли здесь совсем недавно, согласитесь, трудно заставить турка и болгарина общаться друг с другом на их родных языках. А русский язык нивелирует всю их прежнюю вражду, хотя забудется она не скоро. Впрочем, поживем – увидим.
В этот момент Дашенька вкатила в кабинет столик с двумя пиалами и горкой восточных сладостей. Потом она принесла горячий чайник с заваркой. Улыбнувшись, длинноногая красавица разлила чай по пиалам. Одуряюще запахло лимоном и чем-то еще, неуловимо восточным.
Илья Николаевич, по жизни прекрасный семьянин и верный муж, с удивлением и восхищением посмотрел на мою секретаршу, но воздержался от комплиментов и комментариев.
Я усмехнулся. Да, для большинства приезжих «с большой земли» вид наших девушек – как выстрел картечи в упор. Такое в Европе будет еще не скоро. Впрочем, возможно, под нашим влиянием эмансипация женщин там произойдет гораздо раньше, чем в реальной истории.
Но, как поется в песне наших времен, «первым делом самолеты»…
– Илья Николаевич, – сказал я, – сейчас мне хотелось бы поговорить с вами об образовании, массовом всеобщем и начальном… Наступили времена, когда неграмотный человек уже не может рассчитывать на достойное место в обществе. А посему министерство, которое вам предстоит создать…
– Создать? – удивленно переспросил Илья Николаевич.
– Да-да, именно создать, ведь вашего министерства пока еще не существует, – «утешил» я Илью Николаевича, – и вам придется все начинать с нуля.
Что же вы хотите – наша Югороссия существует всего три месяца, и все это время она почти непрерывно воевала. Но пришло время заняться и народным образованием. Конечно, вы получите от нас всю возможную помощь, начиная от денег и кончая кадрами, которые составят костяк вашего министерства.
Не буду скрывать, что позднее, на основании вашего опыта император Александр Третий развернет в Российской империи похожую программу… Проблемы у Большой России почти такие же, как и у Югороссии, а вот масштаб неизмеримо больше.
– Да? – удивился Илья Николаевич. – Абсолютно не представляю сходства вашей многоязычной Югороссии и Российской империи.
– Сходство имеется, – сказал я, – ведь
Я вздохнул:
– А начать вам, Илья Николаевич, придется с ликбеза…
– Простите, не понял, с чего начать? – изумленно переспросил Ульянов.
– Ликбез, – ответил я, – означает ликвидацию безграмотности всего населения. Она и должен стать первой ступенькой к всеобщему начальному образованию. А потом и к всеобщему среднему…
– Любопытно, любопытно, – пробормотал удивленный и немного заинтригованный господин Ульянов, – и как же вы намерены преодолеть эту первую ступень?
Заметив мой укоризненный взгляд, Илья Николаевич поспешно извинился:
– Простите, Александр Васильевич, я хотел сказать – как же МЫ собираемся это сделать?
«Ну, вот и отлично, – подумал я, – кажется, господин Ульянов клюнул и загорелся энтузиазмом. Теперь надо рассказать ему о плане, который был задуман его сыном и воплощен в жизнь Сталиным».
– Так вот, Илья Николаевич, – начал я, – Ликбез должен начаться с агитации. Да-да, именно с агитации. Надо везде пропагандировать пользу грамотности, рассказывать всем, что только наличие образования позволит детям тех, кто даже не мечтает вывести их в люди, добиться такого места в жизни, которого они никогда бы не получили, будучи неграмотными. Надо агитировать с помощью плакатов, печатного слова, общественного мнения. Впрочем, как я уже успел убедиться, большинство простого народа все понимает правильно, и долго преимущество грамотности им доказывать не придется.
Далее, в каждом населенном пункте, с числом неграмотных свыше пятнадцати, нужно будет организовать «школу грамоты». Срок обучения в такой школе, по нашим расчетам, будет составлять от трех до четырех месяцев. Программа обучения будет включать чтение, письмо и счет. По мере обучения будут вводиться дополнительные занятия с целью научить читать ясный печатный и письменный шрифты; делать краткие записи, необходимые в жизни и в работе; читать и записывать целые и дробные числа, проценты, разбираться в диаграммах и схемах.
Да, я забыл вам сказать, что учиться в этих «школах грамотности» будут не только дети, но и взрослые…
– Взрослые! – воскликнул удивленно Илья Николаевич. – А будет ли у них желание учиться? Ведь они работают, зарабатывают на пропитание своей семье… Да и времени для занятий они вряд ли найдут.
– Мы сделаем так, – сказал я, – чтобы для взрослых учащихся сокращали рабочий день с сохранением заработной платы. А тем, кто работает индивидуально, мы будем выплачивать пособие. Ну, и конечно, «школы грамотности» будут снабжаться за счет государства учебными пособиями и письменными принадлежностями.