Бремя Всеведущих
Шрифт:
Франц неоднозначно вздохнул: как ему, человеку с двойной личностью, объяснить все эти тонкости тому, у кого нет такой особенности? Это как пытаться рассказать человеку, не пробовавшего сладкое, что это такое.
И, кроме того, он прекрасно знал и понимал, что Джейкл с большей вероятностью не захочет присоединяться к ним, не захочет сотрудничать с Халлинтоеллином и оставлять свои идеалы полицейского. Если Франц за прошедшие несколько дней смог принять теорию Дэспертара на вооружение и проникнуться ею, пусть и не пребывая в восторге от некоторых мелочей и излишне жёстких методов, то что говорить о Джейкле?
Посоветовавшись внутри
— Это был мой выбор, — начал Саволайна, — если бы я уничтожил его, то уничтожил бы и себя самого. Понимаешь? Никто из нас не может существовать по отдельности без друг друга — мы и есть один человек, две грани одной личности. Если ты нападаешь на него, то ты также нападаешь на меня; если разговариваешь с ним — разговариваешь со мной. Помни об этом, Джейкл.
— Я понимаю, что ты хочешь оправдать его собой, но то, что совершает один, другой не может отвечать за это. Особенно если об этом не знает, — скрестил руки Арканцев. — Он сам в ответе за то содеянное им. Ты ведь не отвечаешь за преступления своего брата или отца?
— Нет, дружище. Это не похоже на взаимоотношения между людьми или между родственниками — это совершенно другой уровень, отличается от всего того, что ты знал, — ответил Франц.
Джейкл поморщился. Не так он себе представлял встречу со своим близким другом, совсем не так. Шаклз не поддавил Франца, но убедил его в том, что они по-прежнему едины и им не нужно враждовать. С какой-то стороны это было ещё опаснее, поскольку Арканцев был вынужден признать: если он и дальше настроен сражаться с лидером Халлинтоеллина, то ему действительно придётся бороться одновременно и с Францем. А этого он совсем не хотел. Конечно, если ситуация выйдет агенту боком, то у него не останется иного выхода и ему придётся принять бой… Но сейчас он пока предпочтёт мирные переговоры боевым действиям.
— Благодарю, Франц, но я могу сам за себя отвечать, — неожиданно тело Франца дёрнулось, а с губ раздался более грубый, медленный голос Дэспертара. Переключение личностей происходит мгновенно. Они в самом деле одно целое. — Скажи, Джейкл: какие цели ты преследовал, когда поднимал тревогу среди моих сотрудников? Усыпил десяток работяг? Спустился в лабораторию и достал оттуда оружие? Ворвался ко мне в офис?
— А ты сам не догоняешь, гений? Убить тебя, — чуть ли не сплюнул Джейкл.
— Зачем? — неожиданно спрашивает бизнесмен.
Всего один вопрос заставил Джейкла на мгновение зависнуть. Но затем он выхватил лезвие и наставил его на Дэспертара, удерживая пальцы на спусковом рычаге. Он что, издевается над ним? Судя по безмятежным и насмешливым ноткам в глазах лидера Халлинтоеллина всё обстояло именно так.
— Что конкретно тебе принесёт моя кончина? — углубил вопрос Дэспертар. — Ты всерьёз думаешь, что моя смерть развалит Халлинтоеллин? — бизнесмен повернулся в сторону окна, наблюдая за вспыхивающими огнями. — Совет профессионала, Джей: никогда не строй систему, вся жизнеспособность которой зависит от жизни одного человека. Империи, мегакорпорации, диктатуры — вся их ошибка в том, что они строятся на воле единственного конкретного индивидуума, без которого они тут же рассыпятся. Даже если ты меня убьёшь, то организацию возьмут в свои руки мои
— Тебя это не касается, — отрезал агент.
— Поверь, Джей — меня это очень касается. Я осведомлён об условиях этой твари не хуже тебя. И я не слепой, прекрасно вижу, что времени у нас немного. Совсем немного. Но хватит, чтобы полностью вволю обсудить нашумевшее…
Шаклз оторвался от лицезрения красочной, но жестокой картины за окном, после чего развернулся и сделал несколько шагов мимо агента. Тот напрягся и стал внимательно следить за каждым движением бизнесмена, но тот не подавал никакой агрессии, его движения были равномерны, а походка спокойной и непринуждённой. Вместе с этим в нём проглядывалась непоколебимая уверенность и нотки властности.
— Зачем ты всё это делаешь? — спросил нахмурившийся Арканцев. — Подумать только: ты с самого начала был замешан во всём. Атака на торговый центр, война банд, Сайдикатт-Веб, кража данных, Халлинтоеллин. И Франц с другой стороны помогал нам. Вы вели двойственную игру и подтасовывали всё так изящно, блестяще, изумительно. Лгали, запутывали, манипулировали, сводили вину на абсолютно ни в чём не повинных людей.
Он резко выступил вперёд, посмотрев в глаза Францу.
— Ради чего? Что ты преследуешь? Неужели тебе скучно и ты делаешь это потому, что можешь и хочешь это сделать? Или есть какая-то своя причина? Я требую ответ, Дэспертар. И от тебя, Франц, тоже, — указал агент ладонью на одно тело, в котором были заключены сразу две личности, два осколка одной души.
— Пусть будет так. Больше никакого незнания, никой утайки и ввода в заблуждение, — кивнул бизнесмен.
Лидер Халлинтоеллина остановился возле открытой входной двери. Он переступил через порог, выйдя из своего кабинета и безмолвно развернулся к Джейклу, будто предлагая ему в последний раз пройтись по зданию. Джейкл напрягся, но принял предложение бизнесмена, понимая, что если тот захотел бы поступить иначе, то агент сейчас бы валялся в бессознательном состоянии. Или до сих пор бы сражался с бизнесменом в неравном бою.
— Ты ведь прекрасно знаешь нашу биографию, я прав? — повернулся к агенту Дэспертар. — Как я и Франц вместе выживали на улицах этого дикого мира. Как мы оказались не в том месте и не в то время — на войне. Как она изуродовала морально нас обоих. Знаешь, насколько был нежен и раним Франц до войны? Тебе бы он показался просто выросшим ребёнком. Да и я, честно говоря, в сравнении с собой нынешним был тогда, как ты и твоя сестра… Но, помимо горя, смертей и разочарования, эта война подтолкнула нас на размышления.
— Вы ведь тогда и потерпели раскол после неё, да?
— Именно. Но до этого было ещё далеко, — Франц замедлился, его выражение лица стало предельно нечитаемым, но Джейкл, как ни странно, мог уловить исходившую из него нервозность, — а вот то, что происходило там, на полях и в лесах, не захочешь увидеть даже ты. Мне повезло лишь в одной детали: я выжил. И мои успехи заметило начальство. И я не пренебрёг воспользоваться, выбившись в сержанты, потом в уорент-офицеры, а затем в полковники. И знаешь, чем больше я возвышался, чем больше мне доверяло командование, чем больше в моей власти оказывалось людей — тем больше я убеждался в одном: власти была выгодна эта война. Выгодны страдания и горечь миллионов человек.