Бремя Всеведущих
Шрифт:
— Уничтожить? Нет, — помотал он головой. — Несмотря на все преступления, грехи и злодеяния государственного аппарата он, в первую очередь, хорошо продуманный, сконструированный механизм, у которого есть свой потенциал. И этот потенциал раскрыли, но с абсолютно другой стороны… Посмотри внимательнее, у тебя в ножнах меч, верно? Мечом ты можешь убить, мечом ты можешь причинить бедствия и разрушения, при помощи меча ты можешь принуждать к чему-то других… с другой же стороны меч — защитник невинных, гарантия твоей безопасности и безопасности твоих близких, друзей. К тому же фехтование — очень живописный, красивый вид спорта, тренирующий не только твоё тело, но и твой дух, умение обращаться с такими приспособлениями. Ну и да, при необходимости меч может служить тебе инструментом для охоты, но только
Кабинка лифта в этот момент остановилась, а затем открылась, явив Джейклу и Шенеру вид на лабораторию. Обстановка здесь была спокойной, будто Джейкл ещё ни разу не посещал её; даже раненные им сотрудники ныне находились в медицинском крыле, проходя курс лечения. Как бы сильно Джейкл не любил Халлинтоеллин, но ему пришлось признать: взаимопомощи работникам Дэспертара не занимать.
— У государственной системы такая же проблема, — бизнесмен вышел вперёд, агент последовал за ним. — Аппарат выстраивали, в большинстве своём, далеко не глупые люди, но весь их интеллект был направлен не на защиту и обеспечение своих, а на принуждение их к выгодной для державы позиции. Однако механизм, выстраиваемый ими на протяжении тысячи лет, может быть использован и для других целей. В современном государстве, при помощи передовых технологий, базы данных Спецслужб, используя все возможности аппарата, можно добиться полного, максимального обеспечения граждан своей страны всем необходимым, раз и навсегда искоренить преступность, развернуть анти-коррупционную программу, отслеживать угрозу в считанные секунды после её появления и вовремя реагировать. Не люди работают на систему, а система работает на людей, она — инструмент для низ, а не люди для неё. Это раньше, за неимением нужных технологий и средств связи, о смене системы можно было только мечтать, но сейчас всё иначе.
— А как же нынешняя демократическая система, "власть народа" и прочее-прочее? — допытывается Джейкл. Объективно говоря он тоже смотрел на нынешнее государство через призму скептицизма и цинизма, в каком-то смысле он даже понимал и принимал позицию Дэспертара, но не был с ней согласен на сто процентов.
— Демократия? Знаешь, в чём её главное и единственное отличие от монархии? Она даёт иллюзию выбора в том, что рабы сами выбирают себе господ. На самом деле они ничего не решают, всё давно решили и приняли за них. А называть нынешнюю Нирнвики демократической, на мой субъективный взгляд, такое же извращение, как считать Нэрвию — коммунистической, из-за дополнительных социальных выплат нирнвикийцам на работе. Демократия хороша в теории, но на практике, из-за невыгодных для простых людей условий, обнажает своё чудовищное лицо.
— Цинично.
— Без цинизма в нынешнем мире никуда. Не я, к сожалению, выстраивал эти правила. Пока что не я, — заметил бизнесмен. — После окончательной победы и уничтожения паучихи первым делом придётся заняться восстановлением Нирнвики, но это дело поправимое за год. Максимум — два. Главные реформы следует продвинуть с самого начала: изменить нынешнюю бесполезную внутреннюю политическую систему государства на более продвинутую республиканскую, выдать Спецслужбам больше полномочий и возможность безнаказанно отслеживать все недоброжелательные элементы, сделать общедоступными медицину и образование, полное искоренение бедности и бездомности, дать возможность поступить на работу и сделать приоритетом мозги, а не толщину кошелька, внедрить профсоюзы, выделить социальные льготы. Работы предстоит много, но я уверен, что вскоре в совокупности такие небольшие, с первого взгляда, изменения, приведут к расцвету государства. Это раскроет аппарат во всём своём потенциале.
— Забавно, — скрестил руки на груди Арканцев. — Говоришь, как приверженец левого движения, но при этом сам являешься мегакорпоратом уровня Картов из Вичервикии.
— В этом вся и разгадка: я использовал один из инструментов государства, бизнес, против него же самого. Никто не мог этого ожидать: самая богатая денежная отрасль страны выходит из под контроля. Мне кажется, если нынешняя власть Нирнвики не смогла совладать даже с этим, то они просто позеры, а не правители. У них была возможность поймать
Шенер и Джейкл, преодолев большое расстояние, зашли в одну из случайных комнат, где вовсю трудились сотрудники Шаклза. Прямо на глазах у Джейкла они, при помощи лишь пары инструментов под рукой, собирали вычурное, модифицированное стрелковое оружие, сделанное на заказ по чертежам. Некоторые сотрудники отвлеклись, дабы поприветствовать своего лидера, махнув его рукой. Бизнесмен ответил им аналогичным жестом, после чего выпрямил ладонь, указывая на всех работников в комнате:
— Взгляни на них всех повнимательнее, Джей. У каждого из этих работяг есть свои семьи или, по крайней мере, любимые, родные, друзья; у каждого из них есть то, за что он борется, у каждого из них есть нечто ценное, за что он бы отдал душу. Каждый из них хочет приносить пользу, взамен получая вознаграждение, соизмеримое с приложенным ими трудом. Но ещё они хотят справедливости. Как для себя, так и для других себе подобных людей. Они искренне верят и симпатизируют моим идеям. Халлинтоеллин — это не просто союз разных компаний и рабочих предприятий; Халлинтоеллин — это идея. А идею нельзя уничтожить, — Франц повернулся к Арканцеву. — Все эти люди доверились мне. На моих плечах огромная ответственность. Я не могу подвести ни себя, ни их, потому что зачем тогда всё это совершалось?.. я не могу отступить, Джей. Я не могу обречь всех их.
— Понимаю, — склонил голову Арканцев. — И тем больнее, что придётся это сделать.
— Джейкл, я ведь не просто так тебе всё это рассказываю, — Шенер печально покачал головой. — Не воспринимай нас, как за преступников и злодеев; мы — лишь отщепенцы общества, нашедшие своё счастье в том, чтобы помогать остальным, таким же страдающим и нуждающимся, — вздыхает бизнесмен, взгляд которого мгновенно стал стеклянным и устремился в никуда. — Я не хочу давить, дружище, но тебе придётся сделать свой выбор. Я могу тебе рассказать всё в подробностях, обойти каждый закоулок офиса и мы затянем время до следующей ночи, это не проблема. Однако бесконечно долго удирать не получится. И ты это прекрасно знаешь.
Агент не нашёл, что ответить на такую речь. Ему симпатизировали идеи Франца, в ином другом случае он бы с радостью к нему присоединился. И тогда у Дэспертара будут все шансы на победу. Джейклу очень хотелось верить в его теорию, Шаклз говорил от чистого сердца, сейчас ему врать Арканцеву не было ни малейшего смысла. К тому же агент, как его давний приятель, мог с уверенностью уловить, когда Шаклз лжёт, а когда говорит правду. Объективно говоря, он никогда не лжёт, но он всегда что-то недоговаривает и вкладывает в свои слова иной смысл.
Но здесь Джейкл не чувствовал ни того, ни другого. Он будто общался с душой самого Франца, настолько чистой казалась его речь. Почему же он не встанет на его сторону? Да, в дальнейшем возникнут трудности с Элиасом и с остальными членами Спецслужб, но будущему агенту Халлинтоеллина удалось бы переубедить их и показать всё на прямом опыте. К тому же сейчас Лехтонен, в основном, доверяет и подчиняется Джейклу — если он увидит своего друга в рядах Дэспертара, то ему не будет смысла дальше самому находится в Комитете.
Однако в этом и кроется основная деталь: на Мэйнайо возложили такие же надежды, как и на Дэспертара.
Агенту доверились практически все, от гражданских до полицейских, от сотрудников комитета до лояльных Нирнвики политиков и высокопоставленных государственных лиц. Фактически, сейчас Мэйнайо воплощает собой целую сторону и он не может предать доверие тех, кто на него возложил надежды. Он такой же заложник чужих чувств, как Шенер или Фидель. Главное отличие Джейкла от этих двух в том, что он не является основоположником собственной идеи: не делает никакого акцента на своё личное социально-культурное мировоззрение, не ведёт за собой миллионы людей, не готов идти на огромные жертвы ради попытки изменить мир. Он обычный человек, полицейский, оказавшийся в эпицентре событий и от действий которого сейчас зависят миллионы судеб.