Бремя
Шрифт:
Выплевывая песок и отмахиваясь от пыли, я увидел, как вокруг старика из земли вылезают человекоподобные твари. Их массивные лысые головы покрыты зелеными гнойниками, из носов сочится желтая слизь. Кожа на руках, груди и ногах приобрела землистый оттенок. Но больше всего меня испугали невероятно длинные желтые языки, доходящие до мускулистого живота. Глубоко посаженные глаза — человеческие глаза! — неотрывно пялятся на меня и Юдоль.
— Мы не можем убежать, — прошептала она.
— Это еще почему?
— Сбой.
Её одноручный меч с леденящим душу звоном покинул ножны. Она встала в боевую стойку. Твари не заставили долго себя ждать: по взмаху руки хозяина они рванули к нам. Вспарывая воздух электрическими разрядами, сработал фиолетовый шар. После нескольких ярких вспышек от чудовищ остались лишь три горстки пепла. Ощущая, как сердце отдается в ушах и в горле, я подбежал к первой твари, увернулся от удара когтистой лапы и легко отрубил ей голову, словно тонкую ветку.
Юдоль превратилась в вихрь смерти. Она без труда косит врагов, меч без разбору рассекает мерзкие тела. Я же с диким наслаждение чувствую, как лезвие рассекает землистую кожу, как хрустят кости, как рвутся сухожилия.
А твари все лезут и лезут. Стараюсь не думать об их количестве и полностью доверяюсь инстинкту. Взмах, удар, уворот, подсечка, удар, уворот, подсечка… Как учили. Одно из чудовищ все-таки подошло ко мне со спины и вонзило острые треугольные зубы в шею. Я дико заорал, дернулся вперед, ослепленный невероятной болью. А затем обернулся и рассек саблей горло треклятой суке.
Усталость даёт о себе знать. Тело потихоньку наливается свинцом, двигаться становится тяжелее. По-прежнему убиваю врагов, но понимаю, что начинаю сдавать. К тому же чувствую, как кровь из раны хлещет на грудь и живот, сердце бьется все сильнее.
Старик нацелил трость на окруженную тварями Юдоль, беззвучно зашевелил губами. Из металлического набалдашника вырвался луч зеленого света, пронзил насквозь мою соратницу. Вскрикнув, она упала на колени, продолжая отгонять мечом врагов. Её глаза почернели, а кожа покрылась густо-синей паутиной. К моему удивлению твари не стали добивать Юдоль, а повернулись ко мне.
Что за хрень?
Додумать я не успел: чудовища накинулись на меня, десятки ртов впились в плоть. Всё потонуло в кровавом мареве…
Когда очнулся, понял: что-то пошло не так. Пустые глазницы Родрига вместе с ехидной улыбочкой удаляются от меня. Не получается разобрать, где верх и низ. Всё кружится, а ноги пытаются почувствовать под собой опору, но барахтаются в пустоте. Стремительное падение длится не больше пяти ударов сердца.
Ну ты и сука, Родриг.
От удара о мостовую ломаю шею и проваливаюсь в болезненное забытье.
И всё по новой: резкий свист в ушах. Кажется, будто ветер бросает меня, переворачивает. Успеваю подметить, что скелет вылез прямо из стены дома на уровне четвертого этажа. Костлявая рука в этот раз тянется
Мысли прерывает хруст позвоночника.
Мне повезло, и я свалился на тварей, что жадно пялились на меня. Удар оказался болезненным, но его смягчили тела врагов. Хотя не обошлось и без неприятностей: в колене что-то щелкнуло, и я вскрикнул. Нет времени! Быстрее встань и беги до сабли! Боясь потерять драгоценные секунды, я вскочил, скривился от боли в правой ноге, отыскал взглядом саблю и поковылял к ней.
Фиолетовый шар сдулся, но по-прежнему крутится вокруг чудовищ, разит молниями. Те вскрикивают и падают замертво. Юдоль, кожа которой окутана синей паутиной, по-прежнему лежит на мостовой. Странно… Почему её не добивают? Преодолевая чудовищную резь в колене, я схватил саблю, а затем вложил всю силу в один рубящий удар к твари, что бросилась ко мне. Её голова отделилась от тела, покатилась по каменным плитам, а из отрубленной шеи, пачкая меня, хлынула черная кровь.
— Не уйду, — шепчу я. — Не уйду… Убью!
Всех убью!
Колдун молчаливо наблюдает за моими жалкими потугами. Самодовольная ухмылка исказила черты его лица, превратив в дьявольскую маску. Он моя цель! Его я должен уничтожить, растереть в пыль! Кидаюсь в толпу чудовищ, кручусь, бью, кричу, уворачиваюсь. Жрите! Лезвие раскрывает черепа, отсекает конечности, пронзает сердца… Но и мне достается: ороговевшие когти терзают мою плоть, а зубы впиваются в кисти, в плечи и шею…
Не знаю сколько длится битва. Сабля становится продолжением руки. Не сдамся… Убью… Я не трус! Одна из тварей нанесла удар, настолько быстрый, что не успел заметить, как рука по локоть вонзилась в живот.
Это еще не конец!
Удалось сгруппироваться в воздухе, поэтому в этот раз, падая на тела, ничего себе не сломал. Доверяя животному инстинкту, вскочил, подобрал саблю и стремительно побежал к колдуну. Пятнадцать шагов… четырнадцать… тринадцать… Языкастая тварь кинулась на меня, но вовремя выставил лезвие, и она с размаху напаролась на острие. И сделал то, что не ожидает старик, — бросил саблю в теле чудовища.
Вижу, как поменялся в лице колдун. Брови удивленно поползли вверх, глаза, затянутые мутной пленкой, расширились. Он поднял трость, зашептал заклинание, но не успел. Не соображая, что делаю, я кинулся на него и укусил за горло. Затем сплюнул мерзкий кусок мяса и лбом бью, бью, бью по носу колдуна, пока тот хрипит подо мной. Кровь брызнула, но это не моя кровь, кровь врага, кровь того, кто хочет превратить меня в дегро, в сопливого ублюдка. Сдохни, урод!
— Я не умру! — закричал я.