Брестская крепость
Шрифт:
После успешной контратаки и допроса пленных Фомин приказал Матевосяну надеть гимнастерку полкового комиссара и на трех уцелевших пушечных БА-10 прорваться в город, выяснить обстановку и доставить в крепость командный состав. Погрузив боеприпасы, машины двинулись к Трехарочным. Но добраться до Бреста не получилось: Восточные ворота оказались забиты сгоревшими тягачами, у Северных наблюдалась та же картина, Северо-Западные
В 4.30 от Тереспольских ворот, забрасывая ручными гранатами подвалы 333-го полка и окна здания пограничников, бросилась в атаку вторая волна батальона Праксы с командиром во главе («Тактика немцев — забрасывание гранатами — причиняла нам немалый урон», — признает рядовой A.M. Филь. «Контртактика» была придумана следующая: заметив, что гранаты взрываются с замедлением, красноармейцы укладывали под окнами матрасы, смягчавшие падение, и метали гранаты обратно).
Обтекая погранзаставу, немцы снова пытались прорваться на Северный остров через Трехарочные ворота. Им удалось поджечь два из возвращавшихся в расположение полка бронеавтомобилей Матевосяна, под огнем проскочить мост и достигнуть подступов к Восточному форту. С занятой позиции отчетливо были видны фигуры солдат 1-го батальона, пробивавшиеся к форту с запада. Но именно в этот момент командир 135-го пехотного полка, находившийся в первом батальоне и ничего не знавший о действиях третьего, приказал майору Ельце «привести подразделения в порядок», а затем обратился к командованию дивизии с настойчивой просьбой ввести в дело резервный 2-й батальон майора Парака. На практике это означало отход.
Гауптман Пракса с оставшимися в живых бойцами также приступил к ретираде. К нему присоединились остатки 12-й роты из первой волны. Предстоял обратный путь от Трехарочных к Тереспольским воротам, и, хотя отступление прикрывалось огнем из столовой 33-го инженерного полка, пройти удалось немногим. Где-то на этом пути, во дворе Цитадели, около 5 часов утра красноармейская пуля настигла и командира разгромленного 3-го батальона. Еще час спустя на Северном острове, поднимая в атаку залегшие подразделения, погиб майор Ельце.
Бои развернулись по всей территории крепости. С самого начала они приобрели характер обороны отдельных ее укреплений без единого руководства, без связи и без взаимодействия между защитниками отдельных участков. Ряды оборонявшихся возглавили командиры и политработники, нередко командование на себя принимали сержанты и рядовые красноармейцы. Порой и вовсе не было никакого руководства, бойцы хватали винтовки, вскрывали склады боепитания и стреляли: «Командиров в нашем подразделении не было, но мы все понимали, что надо защищаться».
Можно сказать, что первый отпор был стихийной реакцией. Вот как об этом вспоминал лейтенант A.C. Санин, один из организаторов обороны расположения 333-го стрелкового полка: «Моя роль, как командира, сводилась к решению общих вопросов. Мне кажется, что я совсем и не командовал. Все, кто способен был действовать, действовали без всякой команды, и уж только тогда, когда что-нибудь было сделано, следовал доклад…
Никто никого не заставлял, не приказывал — как-то все шло само собой, по собственной инициативе бойцов и командиров. В то время было трудно понять, кто боец, кто командир, все были равными, все одинаково горели желанием не подпустить врага к зданию».
Оружейный мастер 44-го стрелкового полка старший сержант А.П. Бессонов: «Люди собрались из разных полков, и понять, где командир и где рядовой боец, нельзя было, большинство были раздеты… Люди смешались, стали действовать поодиночке или группами безо всякого руководства, этого допускать нельзя было, нужен
Рядом с бойцами были женщины и дети. Они помогали раненым, подносили патроны, участвовали в боевых действиях с оружием в руках (что вдохновило генерала Блюментритта на сочинение байки о «женском батальоне», защищавшем старую крепость: «Там мы узнали, что значит сражаться по русскому способу»).
Конечно, не было, и не могло быть, все настолько плакатно-героично, как излагалось в советской легенде. Имели место и паника, и дезорганизация, и палили во все стороны для храбрости, в том числе — по своим.
Танкисты 75-го разведывательного батальона открыли огонь по собственным экипажам. «Когда мы с большими трудностями начали приближаться к танкам, то нас с наших же танков обстреляли пулеметными очередями. И вот, оставшиеся в живых, а их оказалось очень мало, бросились обратно в казарму», — рассказывает младший сержант К.И. Жармедов.
Заместитель командира роты связи лейтенант Л.А. Кочин находился в казарме 84-го стрелковогогполка: «Паника была в первые минуты большая. Одни успели одеться, другие были в нижнем белье, все бегали, никто толком не понимал, что творится кругом. А кругом гремело, грохотало, пахло дымом и гарью, беспрерывно рвались снаряды и мины. Наши казармы располагались в юго-западной части Центрального острова, поэтому артиллерийский обстрел причинил нам особенно много вреда. Опомнившись, мы ликвидировали панику, заставили людей одеться, взять оружие, расставили их по местам и, не теряя времени, стали организовывать оборону. Окна и двери забаррикадировали матрацами и подушками. В оставшихся отверстиях устанавливали пулеметы». А рядовой П.Г. Моршнев утверждает, что «артиллерийский обстрел» 84-го полка учинили пушкари 333-го стрелкового полка, полагая, что там уже обосновались немцы; не исключено, что они же подбили один из броневиков Матевосяна.
Тем не менее…
К 9 часам утра крепость была полностью блокирована противником, а уже к полудню командование 12-го армейского корпуса вынуждено было выделить из резерва 133-й пехотный полк полковника Фрица Кюлвайна. Однако, как говорилось в донесении генерала Шлиппера, это «…не внесло изменения в положение. Там, где русские были отброшены или выкурены, через короткий промежуток времени из подвалов, водосточных труб и других укрытий появлялись новые силы, которые стреляли так превосходно, что наши потери значительно увеличивались».
Защитники Цитадели, используя знание местности, немногочисленные уцелевшие «полковушки», 45-мм противотанковые орудия и бронетехнику, удерживали почти двухкилометровое кольцо оборонительной казармы. В течение первого дня они отбили несколько ожесточенных атак противника. — Ближний стрелковый бой среди деревьев, построек и развалин лишил немцев важного преимущества: боясь поразить собственные подразделения, они не имели возможности оказать пехоте артиллерийскую поддержку.
Так, введенный в бой на Северном острове 2-й батальон 135-го полка при поддержке противотанковых орудий достиг центральной дороги, захватил северную часть главного вала с Северными воротами, но организованная около 10 часов полковником Йоном атака на Трехарочные ворота с целью «спасти окруженных в Центральной цитадели военнослужащих 3-го батальона», провалилась. В северной части кольцевой казармы уже пришли в себя курсанты полковой школы 44-го полка; организовали энергичный отпор бойцы 455-го полка; разжились боеприпасами красноармейцы инженерного полка: