Бретонская колдунья (сборник)
Шрифт:
– Но ведь и у меня нет! – вдруг крикнула Жаккетта.
– Ты об этом знаешь. Хорошо. Я знаю. Враг не знает. Что теперь, взять краску и нарисовать большими буквами на воротах, что у Хабль аль-Лулу не будет ребенка от Господина? Враг поверит и уйдет? – постучал по голове Абдулла.
– Боже мой, ну как жестоко, как жестоко! – всхлипнула Жанна. – Не люди, а звери какие-то!
– Не жестоко! – отрезал Абдулла. – Правильно!
– Что правильно? – удивилась Жаккетта. – Убивать женщин и животы им пороть? Да?
– Да! –
– А может, они и не думали его свергать! – нахмурилась Жаккетта.
– Сын султана не может думать не стать султаном. Если он так думает, это не сын султана.
– А он все равно не хочет! Он хочет на верблюде ездить и стихи писать! – упрямо сказала Жаккетта.
– Если он не хочет – хочет мама, дядя, родственники. Все хотят власти. И будут резать всех, кто мешает. Или победят, или умрут.
Жаккетту передернуло. Какая-то жуткая обреченность была в словах Абдуллы.
Но ведь верно – у детей султана матери разные. Они тихо, но люто ненавидят друг друга. По-гаремному. И дети султана не чувствуют себя братьями. Поэтому борются они за власть страшно, как пауки в закупоренном горшке. Власть для них – это жизнь.
– Поэтому тот, кто убил шейха, делать хочет правильно. Не нужно быть живым ни я, ни ты – они так думают. Мы думаем по-другому и бережем наши жизни.
– А может, это кто-то из родственников Господина? – спросила Жаккетта.
– Может быть, – глухо сказал Абдулла. – Я не верю никому. Только ты – потому что ты ничего не знаешь.
– Знаю. Про Хафсидов с Зайянидами.
– Если бы Нитка Жемчуга знал про дело, я бы не верить и Нитке Жемчуга! – Абдулла встал. – Вы можете выходить во дворик. На улицу выходить нельзя. Близко к ворота не подходить. Если я погибну – вы пробиваетесь в христианский квартал. Сами. Берете мулов и скачете. Нитка Жемчуга, я дам деньги и необходимые бумаги. Ты держи это у себя, Полулысый Рыба не давай! Понимаешь?
Жаккетта послушно кивнула.
Жанна и ухом не повела. Главное, что у них будет возможность выжить. А там разберемся, кто принцесса, а кто фальшивый…
Пока они разговаривали с нубийцем, ночь вступила в свои права.
Звезды ярко и равнодушно светили с неба, как всегда.
Молчаливая темнокожая девушка принесла им поесть. Она была очень юной, с пухлыми губами и красивыми живыми глазами. «Наверное, соплеменница Абдуллы», – решила Жаккетта, тихонько рассматривая ее. Девушка была в доме евнуха за хозяйку.
Вечернюю трапезу они тянули долго, всеми силами отодвигая время сна. Сон страшил обеих, как черный колодец,
Но усталость победила. И они заснули.
Утром выяснилось, что Абдулла был кругом прав.
Кто-то пытался проникнуть во двор и смертельно ранил часового.
Они оказались в осаде.
Глава XVII
Находиться на осадном положении в небольшом доме в восточном городе было очень тоскливо.
Жанна, от нечего делать, представляла себе, как бы проходила осада в замке Монпез'a.
И решила, что значительно интереснее, чем тут. И куда более удобно. Колодцы в замке свои, подвалы обширны и вместительны, вина лет на десять вперед хватит. Единственное неудобство – за крепостные стены не выйдешь. Зато можно пересидеть в нем всех и вся. А на самый крайний случай подземные ходы есть, совсем туго станет – можно уйти.
А здесь куда не ткнешься – нет. Хорошо еще, что осада не явная. Водонос к воротам воду подносит беспрепятственно. Торговцы-разносчики приходят. Недруги где-то таятся, себя особо не обнаруживают. Днем вроде бы тихо все, ночью приключения начинаются.
Нубиец держит часовых по ночам не только у ворот, но и на крыше. И ведь не успевают отбиваться. Каждую ночь пытаются проникнуть в дом. Жутко…
Абдулла этот теперь и днем, и ночью бодрствует. Когда спит – непонятно. Ходит, до зубов вооруженный, то караулы проверяет, то на крыше дежурит. Куда пиратские сокровища спрятал – никто не знает. Все люди в доме настороженные, напряженные, словно струны. Тронь – и порвутся! Злые… Хотя разве поймешь их? Они и в мирное-то время гортанно говорят, словно ругаются.
Что спасает пока оставшихся в живых людей шейха, и заодно с ними ее, Жанну, так то, что и шейх, и его враги – чужие в городе. Точнее, не свои. За этих поэтому заступиться некому, но и другие таятся, стараются, чтобы стычка город не задела…
…Колодец во дворе есть. Только вода в нем невкусная жутко. Воняет – бр-р-р – чуть не мочой. Животные пьют. Хорошо хоть он имеется, иначе поить лошадей было бы нечем.
А вообще-то припасов много. Хитрый нубиец дом свой получше, чем у Господина, сделал. Пусть не такой большой – зато необходимое есть. Голодать пока не приходится.
А все-таки как, интересно, проходили бы осады в замке Монпез'a? Наверное, красиво… Вот еще лет сто-двести назад было бы так:
Она, Жанна, – Прекрасная Дама, красивая, как Мадонна. Но супруг ее – сущее исчадие ада. Толстый пьяница, грубиян и сквернослов. А на ней светло-голубое платье, затканное цветами и бабочками, и чеканный пояс на бедрах, длинным концом достающий до подола юбки.
Она стоит на крепостной стене, и локоны ее сверкают, как золотые нити в лучах солнца.