Бретонские легенды
Шрифт:
– Красиво-то красиво, – вздохнул хозяин. – Да только четыре месяца назад тут случилось такое, что все до сих пор в себя не придут от страха и от горя. Тут нашли мертвого человека – совсем молодого, – ему горло перерезали. А рядом с ним сидела огромная собака и выла. Похоронили человека, и вот теперь каждую ночь, вот в это самое время, его голова сама катится от кладбища до того самого места, где она была от тела отрезана…
Тут хозяин постоялого двора перекрестился и прослезился от страха.
– Есть люди, которые сами это видели и находили эту голову. И вот теперь никто по той
Дальше рассказывать хозяин не мог. Да и Эрри после всего, что услышал, готов был рухнуть на пол. «Так вот почему, – думал он, – мне дали уйти из замка, вот почему мой конь так сюда спешил! Ну ничего, если даже мне нужно будет в третий раз его убить, убью его, и пусть он меня оставит в покое».
Эрри выскочил на улицу, так что хозяин подумал, что у постояльца не все в порядке с головой. А Эрри тем временем вскочил на коня и со злости всадил ему шпоры в бока, разодрав кожу до крови. Конь перемахнул через стену, окружавшую двор, как обычно, вслед за собакой, так что хозяин только и смог увидеть, как они молнией умчались со двора. Одна из служанок узнала собаку и закричала на весь постоялый двор:
– Да это же собака мертвой головы! Собака мертвой головы!
Все, кто был во дворе, вбежали в дом, ожидая чего-то небывалого.
Эрри с горящими глазами во весь опор мчался по дороге, а собака и конь делали все так, как приказала им хозяйка Замка Зеркал, и примчали Эрри прямо к мертвой голове. Пес остановился как вкопанный и начал жалобно завывать. Конь тоже застыл на месте, ноги у него задрожали: по дороге перед ним катилась мертвая голова, перепачканная грязью и пылью.
Эрри разъярился, будто в него вселился бес, спрыгнул с коня, подобрал с придорожной насыпи камень, который едва могли поднять двое здоровых мужчин.
– Ну что, мертвая голова? Теперь, в третий раз, я тебя прикончу!
Он подошел к голове, поднял камень на вытянутых руках, а мертвая голова по-прежнему все катилась по дороге. Эрри подошел к ней ближе, и вдруг пес залаял и, широко раскрыв пасть, бросился на хозяина и вцепился ему в горло. Эрри выпустил из рук камень, который сломал собаке хребет, но и сам не смог устоять на ногах и упал замертво: пес успел сомкнуть челюсти. Кровь Эрри ручьем потекла на дорогу, и мертвая голова поплыла по этому ручью, но больше она уже не двигалась и не каталась по земле: она была действительно мертвой и унесла с собой в иной мир своего убийцу и верного пса. А конь ускакал прочь, как безумный, с растрепанной гривой, с уздечкой, закинутой на голову.
Долго еще рассказывали в том городе о собаке мертвой головы. Я сам слышал эту историю и теперь вам ее пересказываю.
И если хотите получить хороший урок, то подумайте, что преступник никогда не сможет быть счастливым, ведь мысль о преступлении всегда преследует его. А его сердце
Кабачок с хорошим сидром
Давным-давно на морском побережье в Трегъерской области жил одинокий человек, который держал кабак. Помогала ему старая служанка, которая осталась с ним после смерти его родителей.
Кабачок был небольшой – дом, крытый соломой, с выцветшими стенами, стоял на перекрестке. Но, как хорошо он ни был расположен, хозяину много прибыли не приносил: еды там подавали мало, а из питья был только сидр, молоко и вода, а других напитков тогда еще не знали. Так что люди проходили мимо перед самой дверью Арнуса – так звали хозяина этого заведения, – не обращая внимания ни на него, ни на его старую служанку.
Если уж говорить начистоту, домик у Арнуса был неказистый, сам хозяин – неприветливый. Никто никогда не слышал от него слова правды или более-менее вежливых речей. Старая служанка, Кривая Йонан – так ее прозвали потому, что у нее был только один глаз и четыре зуба, – была грязнулей, каких мало. Поэтому неудивительно, что люди проходили мимо кабака Арнуса, как ни хорошо он был расположен.
Арнус ругался, старой служанке тоже доставалось, она-де виновата в том, что люди не заходят в кабак, и, мол, скоро придется бедному Арнусу просить подаяние.
– Но в тот день, – говорил он, – когда я пойду по миру, я сверну тебе шею, чертова старуха!
И так повторялось каждую неделю, в базарный день. В этот день со всех четырех дорог шли люди, и Арнус из себя выходил, когда видел, как они проходят мимо его двери, будто насмехаются над ним.
И вот один раз в среду вечером – как раз в базарный день – Арнус снова стал допекать бедную Йонан и уже собирался было чем-то ее огреть, когда услышал, как кто-то скачет к перекрестку по одной из четырех дорог.
Арнус подошел к окну и увидел красивого коня и всадника, остановившегося на дворе прямо перед домом. Уже смеркалось, но путешественник смог разглядеть вывеску над дверью. Он спешился, громко позвал хозяина. Арнус тут же выбежал на порог.
– Это твой кабак? – спросил путешественник.
– Да, господин, – ответил Арнус.
– Тогда возьми мою лошадь, поставь ее в конюшню, покорми, да только как следует. Она устала, да и я тоже. Приготовь мне ужин и кровать. Я здесь ночевать буду.
Арнус отвел лошадь в конюшню.
– А что, – спросил приезжий, – у тебя разве нет слуги?
– Нет, к сожалению, – отвечал Арнус, – проходите в дом, пожалуйста.
Приглашая господина зайти в дом, Арнус забеспокоился: в доме было грязно, повсюду валялись всякие вещи, а Йонан сидела и всхлипывала у очага. Но, оказывается, Йонан тоже успела посмотреть в окно и, как только увидела, что приезжий собирается войти в дом, схватила метлу, что, надо заметить, с ней приключалось очень редко, и кое-как навела порядок в доме. Однако зажечь свет она позабыла, и путешественник споткнулся о порог, когда входил в дом, грязно выругался и – удивительное дело! – его нога задымилась, как дымится в воде раскаленное железо.