Брежнев
Шрифт:
Сын Хрущева Сергей полагает, что это была благодарность нового руководства за то, что Шуйский вовремя переориентировался и не предупредил Никиту Сергеевича о готовящемся заговоре. Это вполне вероятно. В последние недели перед октябрьским пленумом подготовка к свержению Хрущева шла полным ходом, аппарат ЦК превратился в штаб заговора. В работу был вовлечен большой круг людей. Неужели все это прошло мимо личных помощников Хрущева?…
После смещения Хрущева в здании ЦК КПСС на Старой площади делили власть и обживали новые кабинеты. Однако некоторые члены ЦК остались недовольны – их обошли должностями. Это были обиженные Хрущевым бывшие секретари
Через год после смещения Хрущева второй секретарь ЦК компартии Грузии Петр Александрович Родионов приехал из Тбилиси в Москву, позвонил председателю президиума Верховного Совета РСФСР Николаю Григорьевичу Игнатову.
Тот недовольно буркнул:
– Ты, голубчик, что-то стал зазнаваться. Бываешь в Москве, а ко мне не заходишь.
Родионов попробовал отшутиться:
– Не хочу отрывать драгоценное время у президента Российской Федерации.
Они договорились о встрече. Родионов приехал на Делегатскую, где тогда находились президиум Верховного Совета РСФСР и правительство России.
Прошли в комнату отдыха. Игнатов обрушился на Брежнева:
– Дураки мы, привели эту Лису Патрикеевну к власти. Ты посмотри, как он расставляет кадры! Делает ставку на серых, но удобных, а тех, кто поумнее и посильнее, держит на расстоянии. Вот и жди от него чего-нибудь путного…
Новые люди занимали в Москве номенклатурные посты. Это были те, кого Леонид Ильич хорошо знал, с кем работал, кому доверял. Таков был главный принцип его кадровой политики.
Леонида Ильича не назовешь более талантливым и ярким политиком, чем Хрущев. Но Никита Сергеевич провел остаток жизни в роли никому не нужного пенсионера, за каждым шагом которого следили чекисты. А Брежнев оставался хозяином страны до своего смертного часа. И если бы врачи Четвертого главного управления при Министерстве здравоохранения СССР овладели секретом бессмертия, то Леонид Ильич, вполне возможно, правил бы нами и по сей день.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ ВОСХОЖДЕНИЕ НА ВЕРШИНУ
Леонид Ильич Брежнев родился 19 декабря (6 декабря по старому стилю) 1906 года в поселке Каменское Екатеринославской губернии. В 1936 году Каменское переименовали в Днепродзержинск – в память о создателе ВЧК. А Екатеринослав стал Днепропетровском – в честь украинского революционера Григория Ивановича Петровского.
Население поселка в начале XX века составляло примерно двадцать пять тысяч человек. Большинство взрослых работали на Днепровском заводе Южно-Русского металлургического общества. Это было крупнейшее на юге России предприятие. Разнорабочим, а затем помощником вальцовщика на заводе трудился и отец Леонида Ильича, Илья Яковлевич. Через этот завод прошло все семейство Брежневых.
Илья Яковлевич происходил из деревни Брежневки Стрелецкого уезда Курской области. Он уехал в город и женился. В семье Ильи Яковлевича и Натальи Денисовны Брежневых родилась дочь, но она умерла. В 1906-м появился на свет Леонид, в 1909-м – дочь Вера, последним родился второй сын, Яков, названный в честь деда по отцовской линии. Вся семья жила в одной комнате, которую снимала в доме заводского мастера.
Глава семейства умер в 1935 году, Илья Яковлевич не дожил и до шестидесяти. Мать, Наталья Денисовна,
Дела семейные
Леонид Ильич только в девять лет поступил в приготовительный класс Каменской мужской классической гимназии, которую после революции преобразовали в Первую трудовую школу. Учился недолго. В пятнадцать лет он поступил на завод кочегаром, потом стал слесарем.
«Заводской быт, думы и чаяния рабочего человека, его подход к жизни, – все это определяющим образом сформировало и мое мировоззрение. И то, что было заложено тогда, сохранилось и на всю жизнь» – это строки из очерка «По заводскому гудку», который входил в большую автобиографическую эпопею, написанную от имени Брежнева.
Леонид Ильич с уважением вспоминал отца, сдержанного и строгого, но не наказывавшего детей. Ценил в нем рассудительность и порядочность. Рассказывал, как в годы Гражданской войны к отцу пришел вальцовщик Черняк, еврей по национальности. У него было четверо детей, а к поселку подходила очередная банда, боялись погромов.
– А ты в случае чего веди детей к нам, – предложил старший Брежнев.
Четверо еврейских мальчиков укрылись у них в доме. Некоторые черты характера и представления о жизни Леонид Ильич унаследовал от отца. Во всяком случае национальных предрассудков у него не было. Дружил с выходцами из разных республик и по этническим признакам людей не делил.
Когда завод закрыли, жители рабочего поселка стали разъезжаться. Там не было возможности как-то прокормиться. «Жизнь в Каменском утратила всякий смысл», – говорится в очерке «Чувство Родины», тоже опубликованном от имени Леонида Ильича.
Семья Брежневых уехала в Курскую область, на родину отца. В 1923 году Леонид Брежнев поступил в Курский землеустроительно-мелиоративный техникум. В техникуме его приняли в комсомол. Подрабатывал на маслобойном заводе, разгружал дрова и зерно.
В техникуме изучались серьезные предметы – геодезия, геология, почвоведение, сельскохозяйственная статистика. Леонид Ильич благополучно переходил с курса на курс. Но большого интереса к учебе не питал, и его образование осталось очень скудным.
«Читал для удовольствия, по внутренней потребности он крайне редко и мало, – вспоминал его помощник Александров-Агентов, – ограничиваясь газетами и „популярными“ журналами типа „Огонька“, „Крокодила“, „Знание – сила“.
Уговорить Леонида Ильича прочитать какую-нибудь интересную, актуальную книгу, что-либо из художественной литературы было делом почти невозможным. И за двадцать один год совместной работы с ним мне не приходилось видеть ни разу, чтобы он по собственной инициативе взял том сочинений Ленина, не говоря уже о Марксе или Энгельсе, и прочитал какую-либо из их работ…»
Даже сверхосторожный в оценках министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко писал в своих мемуарах:
«Его знания не отличались глубиной. Не случайно он не любил разговоров на теоретические темы, относящиеся к идеологии и политике. Последние годы жизни он почти ничего не читал…
Помню однажды, находясь на отдыхе в санатории под Москвой, я рекомендовал ему книгу о жизни Леонардо да Винчи, даже принес ее. Он обещал прочесть. Но недели через две вернул, сказав:
– Книгу я не прочел. Да и вообще, – отвык читать».