Бригада 16. Похищение европы
Шрифт:
– Павел, - сказал он, - давай меняться.
Тергувье оживился.
– Однако, давай. Что хочешь менять?
– Этих оленей из табуна дедушки Они - на портсигар.
Павел задумался. Он молча курил и пускал дым колечками.
– И еще - твой ботинки на мой торбаса, - накинул цену Тергувье.
Для Белова это был лучший выход из положения. Он немного поломался - для виду, а потом согласился. В результате обе стороны остались довольны.
Белов получил назад портсигар и удобные торбаса из оленьих шкур, расшитые бисером.
– Рультетегин говори: «Павел, передай
– Он велел мне что-то передать?
– удивился Белов.
– Что?
– Два вещь. Рультетегин говори: «Мельгитанин, снова оседлай Сэрту и тогда будешь победи».
– Снова оседлай Сэрту?
– переспросил Белов. Что бы это могло означать?
– недоумевал он. Но недолго - «пройдет время, и ответы найдутся сами собой...» - вспомнил Саша.
– Что еще?
– Рультетегин говори, ты - отец двух великих воинов, Петр и Павел. Свет Сэрту поможет им.
Белов опешил.
– Отец? Постой, ты, наверное, неправильно понял? У меня есть сын, но один, и зовут его Иваном...
Тергувье снисходительно прищурился и покачал головой.
– Камень падает вниз, птица летит вверх. Солнце уходит - наступает ночь. Приходит весна - тундра оживает. Никто не спорит с Рультетегиным; шаман лучше знает Тергувье. Шаман лучше знает, мельгитанин. Петр и Павел.
В эту минуту Белов сильно пожалел, что река Времени течет так медленно. До того, как проснутся Зорин и его свита, должно пройти еще несколько часов. Потом они похмелятся, загрузятся в вертолеты и улетят. А он вынужден их ждать. Ждать, хотя больше всего на свете в этот момент хотел бы оказаться в Петропавловске-Камчатском, в митрофановском особняке.
Белов взъерошил волосы. Он не представлял, как переживет несколько часов томительного ожидания. «Петр и Павел»... Ну конечно! Ведь он что-то подозревал, чувствовал, но почему-то... А, да какая разница, что он чувствовал?! Теперь Саша хотел только одного - поскорее вернуться в город и поговорить с Лайзой.
Александр не мог усидеть на месте. Ему нужно было что-то делать, иначе он лопнет от нетерпения. Белов двинулся вдоль ряда юрт. Тергувье окликнул его:
– Мельгитанин, меняй обратно коробочка на мой топор?
– Нет, Павел, спасибо...
– рассеянно ответил Саша.
– Кажется, сегодня мне больше ничего в жизни не надо. Даже твой драгоценный топор - и тот не нужен. Знаешь, бывают такие дни, когда кажется, что тебе больше нечего хотеть?
Тергувье задумался.
– Человек всегда хоти. Если он ничего не хоти, значит, он вчера умри.
Белов рассмеялся.
– Ты прав. Но сегодняшний день - исключение.
Не желая вступать в споры с мудрым табунщиком, Саша побрел к вертолетам. Он еще не знал, что и сегодняшний день - не исключение. Вечером он очень захочет повернуть реку Времени вспять, но, к сожалению, это окажется невозможным. Белов упустил из цепочки рассуждений одно-единственное, но очень важное звено - предсмертное проклятие Хранителя, наложенное на неизвестного убийцу и его род. Оно было сильным. И оно продолжало действовать.
Витек, Ватсон и Лукин не спали всю ночь. Шмидт ничего
Первым выступил Федор: он уже имел возможность все хорошенько обдумать.
– Чего тут непонятного? Дом хранит страшную тайну, и его хозяин следит, чтобы кто-нибудь ее не раскрыл. Вот он и присматривает за особняком. Пуще того - чтобы попугать честных людей, он вселяется в любые телесные оболочки. Предлагаю освятить особняк, а заодно уж выгнать нечистого из Князя. «Изыди!» - скажу я ему, и демон...
– Постой!
– перебил его Ватсон.
– Не части! Давай по порядку. Итак, в первый же день ты заметил, что за домом кто-то наблюдает. Так?'
– Ну?
– Кто-то, очень похожий на Князя и купца Митрофанова одновременно, что неудивительно, поскольку они сами очень похожи друг на друга. Так?
– Да так, так... Говорю же тебе...
– Минутку, Федор, - оборвал доктор.
– Отвечай на мои вопросы. Мне непонятно только одно: тогда, ночью, Князь наблюдал за домом или не он? Помнишь, ты сказал, что «немножко перепутал»? Мол, ты почти настиг призрака на рынке и уже схватил его за шиворот, но... Это оказался не призрак, а Князь. Вспомни, это очень важно!
Лукин насупился.
– Рубашка, - наконец сказал он.
– Рубашка была другая, это точно. И вообще, он был какой-то... Ну, не такой, что ли?
– Понятно, - вздохнул Ватсон.
– Нас преследуют клоны купца Митрофанова. Одного мы, слава богу, уже знаем. А кто другой? Или их несколько?
– Да, - задумчиво сказал Витек.
– Я не поверю, чтобы Князь прятался в кустах и сам, лично, следил за домом. Тем более, в грозу. Выходит, он здесь ни при чем?
– Или же это - ловкая игра, - вставил Ватсон.
Все только запутывалось. Происходившее напоминало морской узел - стоило им потянуть за конец веревки, как узел еще больше затягивался.
– Я предлагаю выйти на Князя и заставить его рассказать все откровенно, - заявил Витек.
– Спросить напрямик, нет ли у него брата-близнеца?
– подхватил Ватсон.
– И кто, по-твоему, может это сделать? Я так думаю, что Князь ни с кем из нас и разговаривать не станет.
– Получается, надо ждать Сашу, - сокрушенно развел руками Злобин.
– Все упирается в него. И с Лайзой еще - полный вперед! Где была, что делала?
– А что с хозяюшкой?
– заволновался Федор.
– Да ничего особенного, - не желая посвящать его в подробности, уклончиво ответил Витек.
– Поскорее бы Белов вернулся, - подытожил Ватсон.
Никогда еще они не чувствовали себя такими беспомощными без Саши. Каждый шорох заставлял вздрагивать; каждое шевеление за окном казалось пугающим. Витек принес электрический чайник, и все дружно заварили растворимый кофе. Злобин и Ватсон курили, на крыльцо так никто и не вышел. Как знать, кто окажется там, во мраке ночи? Князь? Его двойник? Или же сам купец Митрофанов?