Бригантина, 69–70
Шрифт:
Владислав КОВАЛЕВ
Тур Хейердал: «Я верю в древнего человека»
Прошло уже много месяцев с того дня, когда, отчалив от марокканского берега (местечко Сафи) и отдавшись Канарскому течению, папирусная «Ра» взяла курс на Центральную Америку. Кроме Хейердала, на ее борту было шесть участников: мексиканец Сантьяго Геновесе, американец Норман Бейкер, итальянец Карло Маури, африканец Абдулла Джибрин, египтянин Жорж Сориал и русский врач Юрий Сенкевич. На «Ра» стоял парус, выполненный, как и сама лодка, со всеми тонкостями древнего мореходного искусства, радиостанция, являющаяся чуть ли не единственной современной деталью экипировки «Ра». В плавании не было официального повара. Каждый из участников, когда подходил его черед, сам становился
Давайте теперь подумаем: зачем Хейердал предпринимал это экзотичное и совсем не безопасное плавание? Ведь, как свидетельствовала еще задолго до плавания шведская газета «Афтенбладет», воды Вест-Индии в июне — июле чреваты ураганами, и вероятность того, что «Ра» попадет хотя бы в один из них, была достаточно велика. Кроме того, подобные лодки не использовались людьми более двух тысяч лет, последнее упоминание о них мы встречаем в библии. А современные пророки утверждали, что «Ра» просто сгниет в пути.
И вправду, зачем нужно было Хейердалу это рискованное путешествие? Зачем ему, окруженному славой и уважением, обладающему именем, которое открывает перед ним любые двери, рисковать, когда уже за плечами не один десяток лет напряженной борьбы и забот? Может быть, ему не давали покоя подвиги Бомбара, Чичестера или того смельчака, который задумал весной 1969 года на веслах пересечь Атлантику? Нет, не это. (Хотя в принципе можно утверждать и обратное — честолюбие ведь никогда не было чуждо капитану «Кон-Тики».) Хейердал — ученый, и его новое плавание прежде всего новый эксперимент, необходимый ему для того, чтобы проиллюстрировать собственные идеи, доказать: для древних народов, в частности средиземноморских, океан не был непреодолимым барьером — ни мореходным, ни психологическим. Человек древних эр был более гармонично вписан в природу, хорошо ее чувствовал и знал. Именно в этом точка опоры Хейердала, ключ к его экспериментам, как первому — плаванию на бальсовом плоте «Кон-Тики», так и второму, начавшемуся в мае месяце прошлого года. Отсюда историческая экипировка «Ра» и исторический маршрут, которым (так считает Хейердал) древние мореплаватели ходили на Американский континент еще задолго до Колумба и Лейва Эйриксона Удачливого.
Конечно, нынешним участникам плавания психологически пришлось сложнее, чем их предшественникам из древности. Для последних океан был естественным местом жизни, а папирус — самым надежным и крепким материалом. Кроме того, в морские течения, приливы и отливы древние люди, очевидно, верили так же, как мы в метро или «Красную стрелу», курсирующую между Москвой и Ленинградом.
Современные люди по-другому строят свои отношения с природой. Океан для них — препятствие, которое нужно преодолевать или на воздушном лайнере, или в крайнем случае на хорошей морской яхте. Отсюда и отношение к «Ра» как к чему-то слишком ненадежному, эфемерному.
В то же время здравый смысл говорил о том, что, пользуясь папирусной лодкой, Хейердал рисковал значительно меньше, чем Бомбар или тот же англичанин, переплывший на веслах океан. Надувная лодка Бомбара могла лопнуть от перегрева, встречи с акулой, которой ничего не стоило пропороть резиновую ткань, наконец, от несчастной случайности, от которой никто и никогда не застрахован. У англичанина могло сломаться весло, прохудиться корпус. Папирус же, даже если бы «Ра» вся прохудилась, все равно не терял своей плавучести.
Правда, здесь имели место возражения и совсем иного толка. Так, норвежская газета «Афтенпостен» рассказывала на своих страницах об опытах специалиста по папирусу, некоего Рагаба, которые он проводил в своей каирской квартире. Продержав несколько дней папирус в ванне и обнаружив, что он все время впитывает воду, Рагаб связался с Хейердалом и испуганно сообщил ему об этом. Хейердал приехал и обнаружил,
Правда, ради справедливости нужно отметить, что опасения Рагаба в какой-то мере разделил и соратник Тура Хейердала по «Кон-Тики», нынешний директор музея «Кон-Тики» Кнют Хаугланд. Когда до начала плавания мы его в шутку спросили, не собирается ли он приготовить в своем музее место для «Ра», Хаугланд сказал, что при всем желании это не удастся. «Папирус не бальса, к концу плавания морские организмы настолько глубоко проникнут в папирусное тело „Ра“, что процесс, очевидно, будет трудно остановить. Разве что удастся сразу же по прибытии на Американский континент предпринять специальные меры по консервации».
Уверенность Хейердала основывалась, конечно, не только на интуиции и здравом смысле. Когда ему говорили, что уже более двух тысяч лет люди не пользовались на море папирусными лодками, он напоминал о многих веках до нашей эры, а течение которых они верой и правдой служили древнему человеку. Когда ему пророчили, что папирусное тело «Ра» сгниет по пути в Америку, Хейердал рассказывал о плавающих островах, которые он видел на африканских озерах. Они целиком состоят из папируса. И иногда достигают такой величины, что местные жители строят на них свои шалаши и остаются там жить. А на озере Над Абдулла, который был потом приглашен Хейердалом участвовать в экспедиции, однажды связал из папируса плот, на котором перевезли через озеро 80 коров. И еще — Хейердал вспоминает плавание на «Кон-Тики».
Эксперты тогда тоже пророчили гибель бальсового плота. Но «Кон-Тики» не развалился, не размок, не утонул — Хейердал следовал своему главному принципу: делать все точно так же, как древние. Поэтому он взял для «Кон-Тики» не сухую, как ему советовали, а свежесрезанную бальсу, которая не могла ни размокнуть, ни потонуть, потому что удельный вес ее сока был значительно меньше удельного веса морской воды. И в этот раз Хейердал до тонкости изучал историю камышовых лодок, знакомился с технологией их строительства на африканских озерах и реках Центральной Америки, нанял трех африканских негров из племени будума, в котором навыки вязания папирусных лодок передавались из поколения в поколение. Они и построили «Ра» у великих пирамид под Каиром. Из этих же соображений Хейердал пригласил известного шведского писателя и крупнейшего специалиста по истории кораблестроения Бьёрна Ландстрёма, который сделал рабочие чертежи «Ра» и в конце концов пришел к выводу, что камышовые лодки древних, пожалуй, обладали куда более высокими мореходными качествами, чем он допускал, когда писал свою знаменитую книгу «Корабль».
Не считая радио, была только единственная вполне современная деталь: итальянец Карло Маури и египтянин Жорж Сориал, надев акваланги, ныряли под «Ра», следили за состоянием днища и, если нужно было, делали текущий ремонт. Но это делалось потому, что просто таков современный человек. Еще в большей степени, чем древний, он склонен увеличивать надежность своих предприятий, тем более таких непростых, как плавание через океан.
Мы подробно рассказываем об эволюции создания папирусной лодки для того, чтобы показать, как скрупулезно подходит Хейердал к своим экспериментам по моделированию истории. Не упускается ни одна мелочь. Только в этом случае модель становится достоверной и надежной. Такой получилась модель «Кон-Тики» — время прибытия на острова Полинезии было рассчитано с точностью до нескольких дней; такой стала и модель плавания на «Ра». Тем не менее в предстартовой полемике новое плавание Хейердала иногда называли как угодно, но не научным экспериментом. Например, видный норвежский ученый Хеннинг Сивертс говорил: если Хейердал переживет свою затею, то это будет великолепный спортивный подвиг, который не имеет к науке никакого отношения.