Бриллиант в мешке
Шрифт:
– Пожалуйста, Михаэль, скажи им…
Жалко стало мальчишку, я открыл опять дверь, привел его на кухню, посадил за стол. Кофе хотел ему налить – мотает головой. Он бы колу стал пить, но у меня нету, не потребляю из принципа.
– Ицик, – говорю, – да что же ты как маленький? Они давно ушли и ничего тебе не дадут. Вообще дело прошлое, пора перестать и думать. А на самокат копи деньги, вот и я иногда подкину, мне твоя помощь часто нужна, быстро накопишь и купишь сам, так гораздо лучше.
Смотрит в стол, меня
– Тогда я им сам скажу… Вот откроют ресторан, и скажу…
Опять мне смешно стало, до чего наивный малый, в компьютере разбирается, а по жизни совсем младенец. А он сидит и шепчет чего-то.
– Ты чего там шепчешь?
– Я им скажу… они третий мешок искали, а его не было…
Надо же, думаю. Такой умненький парнишка, а тут заело у него в мозгах.
– Ну, – говорю, – не было и не было. И Бог с ним. Забудь. Вот, хочешь творога с вареньем? Или банан?
– Его вообще не было… – шепчет. – Совсем не было. Всего два привезли. Обычно три, а в тот раз только два.
– Да чего ты все бормочешь?
– Я им скажу, чтоб третий не искали, потому что их всего два и было… Я видел…
– Чего ты видел?
– Я из окна видел, машина подъехала и человек вынес два мешка и у нашего подъезда поставил.
Так. Он из окна видел. Почти неделя уже прошла, и вот, выплыло. Теперь имеем Ицика.
– А им третий мешок очень нужен, вот я им и скажу, чтобы зря не искали. Может, тогда и дадут, как ты думаешь?
Положим, с Ициком справиться не так сложно. Но вопрос, что еще может выплыть.
– А что ты еще видел?
– Больше ничего… Потом полиция приходила, искала чего-то… Потом Коби со вторым дядькой к тебе пошли…
– Так ты с этим Коби даже знаком?
– Да нет, просто он мне иногда объедки для кота дает.
– А чего полиция искала, ты знаешь?
– Не знаю… Но что-то важное… Оно, наверно, было в третьем мешке…
– Да ты же говоришь, третьего не было?
– Не было… Тогда, значит, в первом… или во втором… – И смотрит на меня исподлобья.
– Нет, – говорю ему твердо. – Это дело темное, раз полиция, и я про это ничего не знаю. И ты не знаешь. Мы люди посторонние, не наше это дело. Что мы с тобой про это можем знать? Ну, сам подумай. Что ты знаешь?
Черт его разберет, что он там еще из окна видел. Молчит, пожимает одним плечом.
– Скажи, что?
– Ничего…
– Ну вот. И мешаться нечего. И забудь. О’кей?
Молчит и вздыхает.
– Чего молчишь?
– О’кей…
– Ты теперь все понял?
– Понял…
– Теперь я могу спокойно поесть?
– Приятного аппетита… – Воспитанный такой мальчик, родители частично религиозные, стараются. – Я им все-таки скажу, на всякий случай.
И встает, чтоб уходить. Ничего он им сказать, понятное дело, не может, поскольку их в природе нет, но зачем мне, чтоб у него этот гвоздь в
– Вот что, Ицик. Раз тебе прямо загорелся самокат, давай сделаем так. У тебя сколько есть денег?
– Не знаю точно… Шекелей семьдесят. А что?
– Самокат сколько стоит?
Оживился, ест меня глазами:
– Разные бывают… На улице Агриппас всего за двести пятьдесят можно, если поторговаться…
– Вот и поторгуйся. Я тебе сделаю кредит на двести шекелей, беги и купи самокат. О’кей? А потом отработаешь, будешь меня на компьютере дальше учить. А глупости эти выкинь из головы. О’кей?
– Михаэль! Ты серьезно? Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
2
Интересная вещь здешние кибуцы. Нас вначале от ульпана, где мы иврит осваивали, два раза возили.
С колхозом не сравнить, а все-таки колхоз, он и есть колхоз. Живут обеспеченно, ничего не скажешь, промышленное производство наладили, цветов на территории, деревьев всяких насажали. Коммунизм развели, вообще живут, как на острове, как динозавры в парке юрского периода. Меня бы туда силой не загнать, да меня бы никто туда и не взял, они больных и старых не любят. Ну, и бегут оттуда, надо сказать, со страшной силой, и именно молодые. Они натосковались, нахолодались без родителей в круглосуточных яслях, какие у них раньше были, а как подросли да в армию сходили, так и всё, уезжают учиться, и с концами.
Маленькая мышка-официанточка ресторанная, оказывается, как раз из этих, из кибуцных. Кибуц послал ее учиться на компьютерную графику, но она не потянула, отсеялась. Возвращаться не хочет, а кибуц денег больше не выделяет. Явилась ко мне сразу после Ицика, ну, никак не дадут поесть спокойно.
Чуть не час просидела и все мне про себя рассказала, дуреха такая. Не знал, как и отделаться, хотя девочка приятная, скромная, правда, из себя не очень. Сильно горевала, что ресторан закрылся, и все у меня про хозяина спрашивала, он ей за неделю должен. Невдомек ей, что хозяин в холодильнике в Абу-Кабире отдыхает, а может, уже взрезали да и погребли с молитвой. А раз невдомек, это значит, что полиция информацию придерживает, копает потихоньку, хотя в интернет давно просочилось, здесь вообще все всегда просачивается, тайну хранить не умеют.
– Да с какой же стати, – говорю, – ты у меня спрашиваешь? Я твоего хозяина и знать не знаю. Позвони ему да спроси.
– У меня его домашнего телефона нет, и в книге его нет, – говорит. – А я видела, как они с Коби в ваш подъезд заходили, ну, и я зашла и у соседей внизу спросила. Соседи сказали, к вам поднялись, я подумала, может, вы знакомые….
И эта туда же, знакомые! И эта чего-то там видела!
– Соседи сказали, они спрашивали про какие-то тряпки, вот у вас, я вижу, полно всяких тряпочек… Наш ли они, что им нужно?