Бриллиантовая пыль
Шрифт:
Когда он поднял веки, Зоя увидела помутневшие, застывшие, пустые глаза вареной рыбы.
Он едва доплелся до стула и буквально сполз на него, обхватив руками свою седую голову.
«Боже мой!» – горестно подумала Зоя, не зная, как подступиться к этому враз помертвевшему человеку. Она видела его в последний раз еще зимой, мельком, когда забегала к тетке по какому-то делу. Он был полон энергии, жизни и, как всегда, неизменно элегантен и красив. Как он был красив! А сейчас перед ней сидел состарившийся, безжизненный, седой мужчина с потухшим взглядом. Хорошо еще,
– Как ты здесь оказалась? – нашел он наконец в себе силы вымолвить и обратил на нее глаза, в которых появилось какое-то осмысленное выражение.
Зоя, видя, как настороженно следит за происходящим Снегирь, быстро повернулась к адвокату спиной и приложила палец к губам, показывая, чтобы Легостаев не задавал вопросов. Тот, кажется, понял…
– Как вы? Здорово изменились… – тихо произнесла девушка.
Андрей горько усмехнулся:
– Как видишь… Нина.
Зоя одобрительно моргнула и уселась напротив него за столом.
– Вот пришлось заделаться вашим адвокатом, чтобы попасть к вам.
– Не понимаю.
– Надо было увидеться, Виктор Иванович помог. – Она слабо улыбнулась и повернулась к Снегирю.
Тот вскинулся, посмотрел на часы и сказал:
– Еще пять минут, и я ухожу. Буду ждать вас на улице. Не задерживайтесь, пожалуйста, больше часа! И когда будете проходить мимо охраны и забирать свои документы, не тряситесь больше. Все в порядке.
– Хорошо. Я думаю, мы уложимся. Какие здесь условия? – обратилась Зоя к арестанту, не зная, о чем говорить. Но Андрей Кириллович уже взял себя в руки, все понял и, чтобы скоротать эти пять минут, начал рассказывать девушке о режиме:
– Какие условия… Здесь не лучшее место для жизни, как ты понимаешь. В камере пятьдесят человек вместо тридцати двух. Приходится спать по очереди. Контингент неоднородный – есть воры в законе, убийцы, есть бомжи, а есть такие, как я, – неугодные бизнесмены. Но ты не волнуйся, я чувствую себя нормально. Кормежка только паршивая, и холодно. Да еще краской воняет – ремонт затеяли по камерам, а нас уплотнили до невозможности.
– Вас не бьют?
– Нет, только давят. – Легостаев кинул быстрый взгляд на Снегиря. Тот отвернулся. – Здесь все «по понятиям», бьют и издеваются только над насильниками и извращенцами. Да еще слабакам достается и фуфлыжникам. А вообще пупкари следят за порядком, если что – строго пресекают.
– А кто это – пупкари?
– О, извини. Так здесь называют надзирателей. Нахватался, понимаешь, словечек… Забыл, что с нормальным человеком разговариваю.
– А фуфлыжники?
– Это те, кто в карты проигрался, а долг не отдает.
Помолчали.
– В чем конкретно вас обвиняют? – нашлась Зоя.
– Много в чем. Но главное – что не так вел бизнес. Делиться надо и не встревать против власти, как говорил твой дед.
«Да уж, – подумала Зоя, – это не только мой дед, но и каждый старшеклассник уже понимает. А ты, – ей очень хотелось как-то обозвать виновника всего случившегося, но она не смогла сделать это даже мысленно,
В этот момент Виктор Иванович Снегирь сказал: «Ну, я пошел» – и стукнул в дверь. Она быстро отворилась, Снегирь сообщил охраннику, что ввел нового адвоката в курс дела и теперь она с ним должна поработать, а ему надо уходить. Охранник внимательно посмотрел за его спину – на Зою и Легостаева, кивнул, выпустил Снегиря и вновь запер дверь.
– Зоя! – Легостаев в нетерпении схватил ее за обе руки. – Что происходит?
У той навернулись слезы, но она мгновенно с ними справилась.
– Дядя Андрей! Теть Нину убили!
– Я знаю!
– Меня обвиняют в убийстве. Будто бы я это сделала из-за наследства. Но я не виновата, клянусь вам!
– Да, девочка, я читал. Я понимаю. Давай рассказывай все! У меня чуть сердце не разорвалось, когда мне заявили, что здесь Нина! А тут ты… конспиратор. Здорово ты меня, конечно, шарахнула, я думал, кони откину… Хотя, надо отдать тебе должное, ты хорошо загримировалась, похожа на нее.
– Я так волновалась, дядя Андрей! Я знала, что для вас это будет тяжелый удар, но у меня не было другого выхода… Но вы молодец, держались! Господи, вы весь седой…
– Давай подумаем, что я могу для тебя сделать. Я ведь понимаю, кто настоящие убийцы, и догадываюсь, зачем ты здесь. Деньги… Если ты предложишь своему следователю деньги? Много! Чтобы твое дело закрыли…
– Да где мне их взять?! У меня нет ни денег, ни документов, я в розыске!!! Поэтому и вынуждена носить эти нелепые вещи. – Зоя тряхнула длинной юбкой и поправила парик. – Я боюсь за каждый свой шаг – пользуюсь документами тети Нины, потому что мои в милиции. Меня могут арестовать за ближайшим углом! – отчаянно объясняла она.
– Так, стоп. Давай без эмоций. Время у нас еще есть, рассказывай все, что знаешь. И спокойно. Что-нибудь придумаем. Наши с тобой дела оказались идиотским образом связаны, и в переплет ты попала из-за меня, как пить дать. Дьявол! Кто бы мог подумать, во что все это выльется! Что и тебя, глупую девчонку, в это втянут!
Зоя набрала побольше воздуха, выдохнула, чтобы успокоиться. И начала все по порядку – с того момента, как она пробивалась сквозь толпу на Большой Татарской к черному «порше»…
– Значит, Нина продала офис… И на этом только основании ты стала подозревать Татьяну Николаевну? – спросил Легостаев.
– А почему она меня сразу же уволила? Почему заявила, что я украла деньги из сейфа? Почему подкинула мне этот злосчастный договор? Ведь во всем, что произошло со мной, виновата только она, эта мымра! А эти две фурии, Ирка с Риткой, – они же ее подпевалы! Зачем только теть Нина их на работу взяла? Овцы, есть же такие овцы…
– Погоди, не горячись. Вопросов к Заварзиной, конечно, много. Она никогда мне не нравилась, скользкая такая тетка… Но не думаю, чтоб она… Договор – ерунда, совпадение какое-то роковое. Может быть, ты просто не помнишь и тебе его передала Нина? Или сама случайно его в твою папку положила?