Бриллианты имперской короны. Осколок Ока Разума

Фостер Алан Дин

— Генерал, — сказала она, — я очень надеюсь, что вы правы.

Мейстрал ожидал нового приступа привычного детского страха, но был приятно удивлен, обнаружив, что его сердце больше не уходит в пятки при появлении графини Анастасии. Вместо этого он увидел графиню, чувствовавшую себя неспокойно, стоявшую напряженно, с плечами, отведенными назад, словно ей на шею надели ярмо.

Она взглянула на Мейстрала глазами, напоминавшими осколки бриллиантов:

— Как ты МОГ? — спросила она.

Как я мог что? недоуменно подумал Мейстрал. Разгромить ее дом,

стрелять в ее слуг, освободить ее жертву, обмануть всех вокруг?

— Простите, матушка, — отозвался он. — Сила обстоятельств, знаете ли.

Несчастный случай произошел не по вине Николь. План Мейстрала требовал трех флаконов, и он не желал верить в совпадение, что Николь может оба флакона одновременно. Он был осторожен, но также был неправ.

Живая культура, двигавшаяся вдоль ряда к Амалии Йенсен, прибыла первой. Николь улыбнулась, приняла ее левой рукой. Ее правая рука дотронулась до кринолина, где ждала другая культура, на счастье; но это был еще не обмен — ей надо бы протянуть правую руку Куусинену, дотронуться до его пальцев и обойти его кругом. Затем прыжок, потом повтор.

В конце повторения она повернулась направо, готовая попросить ее временного партнера передать флакон дальше. Но новый партнер, озадаченный пожилой Хосейли с количеством колец на физиономии, явно превышавшим отпущенный ему срок, только что получил стерильную культуру и протягивал ее Николь.

Руки встретились. Флаконы звякнули. Хосейли все перепутал и снова столкнул флаконы. Николь охватил ужас, когда флаконы покатились на пол.

Пааво Куусинен внимательно следил за предметами, падавшими из пальцев Николь, заметил и выражение ужаса на ее лице. Казалось, время остановилось.

Мейстрал уголком глаза заметил происходящее и замер на полпути. Графиня налетела на него и наступила каблуком ему на ногу. Он не почувствовал боли.

Пьетро Кихано, танцуя в своем ряду, изумленно смотрел во все глаза. Он мог поклясться, что видел, как на пол со звоном упал флакон.

Барон Синн отчетливо видел этот инцидент и оскалил зубы Его партнерша испуганно попятилась.

Но рядам в обе стороны стало распространяться ощущение катастрофы. Мало кто точно знал, что именно пошло не так, но все понимали, что что-то случилось, и ритм танца был нарушен — головы стали поворачиваться направо и налево. Информационные шары стрелами летали взад-вперед в поисках источника возмущения.

Пожилой Хосейли пробормотал извинение и поднял флакон. Он озадаченно смотрел на него. Флакон казался ТОЧНО таким же, как тот, что он только что держал в руках. Но так ли это?

Мейстрал стоял неподвижно, как каменный, в мыслях представляя себе графиню с пистолетом, Имперскую военно-морскую пехоту, Коммандос смерти Созвездия, всех — с оружием в руках. Графиня задыхаясь, сыпала оскорблениями в его адрес, называя неблагодарным подонком, мерзавцем, неумехой и не ее сыном.

Мейстрал желал, чтобы, по крайней мере, последнее было правдой.

Пааво Куусинен выступил вперед:

— Прошу прощения, мадам, — произнес он и наклонился, чтобы поднять

флакон, лежавший у ног Николь. — ВАШИМ флаконом, сэр, был вот этот, — сказал он.

Пожилой Хосейли перевел взгляд с одного на другую:

— Неужели? — спросил он.

Николь посмотрела на один флакон, затем — на другой, и поняла, что настало ее время. Она приняла решение: ее рука нырнула в кринолин и появилась со спрятанным флаконом. Она взяла флакон у Куусинена, безукоризненно произвела подмену и передала его налево:

— Барону Синну, — сказал она.

Имперские военно-морские силы стали исчезать из сознания Мейстрала.

Николь взглянула на старого джентльмена, все еще смотревшего на флакон в своей вытянутой руке. Она взяла его руку в свою, помогла ему сделать поворот:

— Это принадлежит мисс Йенсен, — произнесла Николь, — отправьте его, пожалуйста, вдоль ряда.

Коммандос смерти становились прозрачными.

Публика стала припоминать свою часть танца. Постепенно ряды снова выстроились.

— Я полагаю, сэр, — произнес Грегор, — здесь вам надо делать поворот.

— О. Вы, без сомнения, правы. Благодарю вас, сэр.

Грегор удовлетворенно улыбнулся. По крайней мере, эту часть он запомнил.

Пьетро кусал губу, манипулируя вторым сканером. Он мог слышать шум толпы, отправившейся после танца к буфету с прохладительными напитками.

Сканер зазвенел. Пьетро затопила волна облегчения. Он взглянул на Амалию и усмехнулся.

— Это живая культура. Теперь мы точно знаем, что стерилизованная ушла в другом направлении.

— Слишком сложно. Я знала, что это не сработает.

На сканере мигали огоньки. Барон Синн развернул дисплей так, чтобы графиня могла его видеть.

— Это Имперская реликвия, миледи. Бесспорно.

Графиню охватило какое-то смятение.

— Значит, Мейстрал-таки провернул обмен.

— Очевидно.

Графиня признала свое поражение. Она распрямила плечи:

— Да здравствуют Пенджали, — сказала она. Ее голос прозвучал, как труба. Может, чуть приглушенно, но искренне.

— Да здравствует имперская династия, — эхом откликнулся барон. В почтительном тоне.

Он положил флакон в карман и подал руку графине:

— Возможно, нам пора откланяться, миледи.

Потому что, думал Мейстрал, он не мог поступить иначе. К его некоторому удивлению, оказалось, что под маской скрывается больше угрызений совести, чем сам Мейстрал когда-либо подозревал. Даже несмотря на то, что он не хотел жить в империи и не желал, чтобы над ним стоял император, он не мог хладнокровно приговорить к смерти имперский род — ведь он значил так много для многих миллиардов живых существ. Если в результате Созвездие Человечества окажется под угрозой — а в этом Мейстрал вовсе не был уверен — то с этой угрозой надо будет разбираться, когда она станет реальной. Мейстрал не мог присвоить себе права разрушить многовековую цивилизацию ради ничтожного шанса, что когда-то, через много лет, может возникнуть какой-то конфликт.