Бриллианты вечны (Сборник)
Шрифт:
– Я не успел этого сделать, – ответил я, и в моих словах была доля правды. – Вчера мне пришлось объяснять им более важные обстоятельства. Но мой долг велит мне сказать об этом.
– Это не имеет значения, – сказал отец Роберт. – Алиби уже не играет ни малейшей роли.
– Никакой роли, – согласился я. – Но все же полиция мажет задать вопрос – почему человек потрудился сфабриковать себе фальшивое алиби?
Но отец Роберт, который вообще был легко уязвимым человеком, вдруг поразил меня.
– На
Он сделал жест в сторону северного крыла.
– Я считал своим долгом держаться в стороне и быть совершенно непричастным к этому делу, мистер Сандин. И вы, как умный человек, должны это понять.
Затем, с оттенком торжества в тоне, он пожелал мне "счастливо оставаться" и с видом, полным достоинства, направился к отелю.
Однако Пусси помешал его достойному уходу. Он внезапно схватил его за край сутаны своим серым клювом, повис на ней и вопил, как дьявол, так что отцу Роберту пришлось силой освобождаться от него. Когда же он освобождался от цепкой птицы, Пусси, вероятно, ущипнул его. Отец Роберт яростно выругался и поднес палец ко рту. Выражение оскорбленного достоинства исчезло, и его уход на этот раз был поспешным и суетливым, что доставило мне небольшое удовольствие.
Сидя на спинке стула, Пусси бросил на меня дьявольски понимающий взгляд и весело взмахнул крыльями. Ему только недоставало ухмыльнуться. Я подумал о возможности у него врожденного отвращения к церковной одежде.
– Чем вы так обидели отца Роберта? – раздался за моей спиной голос Сю.
Она стояла передо мной сияющая, в ее глазах плясали огоньки смеха, и щеки были розовые. На ней был жакет из материала, похожего на твид, юбка серого цвета и ярко-красный берет, сдвинутый набок. Вокруг шеи было обмотано тоже что-то красное. Она выглядели божественно прекрасной.
– Ничем, – медленно ответил я.
Ее лицо стало серьезным.
– Что случилось? Чем я провинилась? – тихо спросила она.
– Вовсе ничем. Абсолютно ничего не случилось. Все о порядке...
Я осознал, что болтаю чушь, и оборвал фразу. В конце концов, не мог же я сказать девушке, что я не желаю, чтобы она выглядела такой обворожительной. Она по праву могла спросить меня: "А почему я не должна так выглядеть?" И мне оставалось только ответить: "На это нет ни малейшей причины. Мне это безразлично. Мне все равно..."
Я снова начинал заговариваться, к счастью, на этот раз не вслух.
– Мы просто побеседовали, – сказал я более членораздельно. – Священник объяснил мне причину, зачем ему понадобилось фальшивое алиби.
– О! – сказала она. Она выглядела озадаченной, и ее глаза больше не смеялись. Я рассказал
– Довольно веское объяснение, – сказала она, когда я кончил. – Я полагаю, что для полиции это тоже покажется достаточно резонным.
– Возможно, – согласился я. – Тем не менее, я считаю, что священник – не тот, за кого себя выдает.
Она побледнела, будто мои слова вдруг вернули ее в атмосферу того ужаса, который вселился в старый отель. Она бросила взгляд на северное крыло и сказала шепотом:
– Уж не думаете ли вы, что отец Роберт?.. Ах, нет, это невозможно! Я не могу поверить, что убийца все время находится здесь, среди нас! Это очень страшно. Это означало бы, что мы с вами очень наивны!
– Мне бы не хотелось пугать вас, но надо считаться и с такой возможностью. Помните об этом и зря не блуждайте по коридорам. Знали бы вы, как мне хочется, чтобы вы были сейчас далеко отсюда!
– Не очень-то любезно с вашей стороны не желать больше видеть меня, – сказала она и посмотрела мне в глаза.
– Очень жаль, что я принужден говорить вам такие вещи, но я серьезно отношусь ко всему, что здесь происходит.
Сю больше не улыбалась, стала очень задумчивой и, наконец, сказала:
– Не будем больше говорить об этом. Если бы даже я хотела, то все равно не смогла бы уехать отсюда.
– Очень жаль, если у вас создалось впечатление, что я хочу навязать свое мнение.
– Наоборот, я должна извиниться перед вами за то, что втянула вас в историю, которая касается только меня.
Она произнесла эти слова довольно холодно. Мне стало немного стыдно. Она была такой прекрасной, и я должен был радоваться, что мы наедине и можем без помех говорить. И вдруг я, как дурак, испортил этот прекрасный момент.
Вероятно, она поняла мои мысли и, подойдя ко мне, сказала:
– Не хмурьтесь так. Вы меня... вы были так добры ко мне...
Немного помедлив, она произнесла слова, которые меня обрадовали:
– Не беспокойтесь, я буду очень осторожна. Со мной ничего не случится. Но все-таки я не могу поверить, что убийца среди нас и живет в отеле.
– В этом старом, мрачном и таинственном отеле можно ожидать всего! – сказал я с отвращением.
– Не говорите так, прошу вас!
Она побледнела, и я пожалел, что говорил с ней в таком тоне. Я высказал то, о чем постоянно думал, не считаясь с тем, какое впечатление это произведет.
– Я не хочу, чтобы страх одолел меня, – сказала Сю. – Но я приму все меры, чтобы избежать опасности. Как ваше плечо? Лучше ли вам?
– Оно у меня больше не болит.
– Оно болит, но вы не признаетесь! Не люблю людей, которые притворяются, будто никогда не страдают. Надеюсь, вы не принадлежите к их числу, мистер Сандин?