Бриллианты вечны
Шрифт:
Бонд кивнул.
— Я одолжил вам пятьсот долларов, когда вы играли в бридж в «Савойе». Когда мы встретились сегодня, мы снова сели играть в бридж. И вы выиграли. О’кей? Таким образом, вы имеете сейчас тысячу долларов. И я, как проигравший, готов подтвердить эту вашу историю. Вот деньги.
Горбун достал из кармана бумажник и бросил через стол десять стодолларовых бумажек.
Бонд взял их и положил в карман.
— Затем, — продолжал горбун, — вы сказали мне, что хотели бы побывать на скачках, и я ответил: «Почему бы вам, не поехать на скачки в Саратого? Скачки начинаются в понедельник». И вы согласились
— Прекрасно, — сказал Бонд.
— А там, в Саратого, вы ставите на лошадь и получаете в пять раз больше поставленной суммы. Таким образом, вы получаете пять тысяч долларов, и если кто-нибудь спросит вас, откуда эти деньги, то вы скажете, что выиграли их на скачках и без труда сможете доказать это.
— А если лошадь проиграет?
— Это невозможно.
Бонд ничего не сказал, он чувствовал себя уже в мире гангстеров, и, глядя на горбуна, не мог себе представить, воспринимает ли тот что-нибудь. Взгляд его проходил сквозь него.
— Чудесно, — сказал Бонд, надеясь купить его лестью. — Вы продумали все детали. Мне нравится работать на людей, действующих осторожно и с большой тщательностью.
В стеклянных глазах он не прочитал ни одобрения, ни поддержки.
— Мне бы хотелось некоторое время побыть вдали от Англии. Надеюсь, для вас не будет лишним дополнительный человек?
Стеклянные глаза начали медленно скользить по лицу Бонда, по его плечам оценивающим взглядом, как будто горбун рассматривал лошадь. Потом он взглянул на кучку алмазов, лежавших на столе в форме круга, и быстро изменил эту форму на квадрат.
В комнате стояла тишина. Бонд рассматривал свои ногти. Наконец горбун снова взглянул на Бонда.
— Может быть, — задумчиво проговорил он. — Может быть, для вас найдется кое-какая работа. До сих пор вы не совершили ошибки, продолжайте в том же духе и ни во что не суйте свой нос. Позвоните мне после скачек, и я дам вам ответ, а пока ни о чем не беспокойтесь и делайте то, что вам сказано. О’кей?
Бонд пожал плечами.
— Почему я должен выйти из дела? Я ищу работу. И вы можете сказать своей группу, что я буду хорошо выполнять поручения. Пока мне хорошо платят…
Впервые стеклянные глаза оживились. В них появилось выражение недовольства, и Бонд подумал, не переиграл ли он.
Голос горбуна сорвался на высокие негодующие нотки.
— Черт возьми! Не предполагал, что Линой не знает здешней обстановки! — его глаза поблекли. — Теперь слушайте, что я вам скажу. Вот мой номер телефона, запишите его. Висконсин, 7-3697. А также запишите и это, но храните эти сведения про себя, иначе вам могут отрезать язык. — Шеди Трик рассмеялся. — Четвертые скачки во вторник. Ставки неограниченные. Миля с четвертью для трехлеток. Поставите ставку как раз перед закрытием касс. Своим взносом вы измените шансы. О’кей?
— О’кей, — ответил Бонд и, достав карандаш, приготовился записывать в свою записную книжку.
— Так, — сказал горбун, — слушайте внимательно и записывайте: «Ши Смайл» — большая лошадь с белой звездой во лбу и четырьмя белыми чулками. Она выиграет скачки.
Глава 8. Глаз, который никогда не спит
Было 12 часов 30 минут, когда Бонд спустился и вышел на шумную улицу.
Он бродил по улицам в поисках бара с кондиционированным воздухом, где можно было бы спастись от жары и немного подумать. Бонд был доволен беседой с горбуном и тот ему понравился. По крайней мере, от него не избавились сразу, как он того опасался. А в горбуне было что-то театральное, а его тщеславие по поводу «Спенг Моб» было даже трогательным, но не смешным.
Бонд шел уже несколько минут. Неожиданно он обнаружил, что за ним следят. Это было почти неуловимо, только появился легкий звон в ушах и сознание опасности, которую он ощущал шестым чувством. Мгновенно он остановился у витрины какого-то магазина, незаметно взглянул вдоль 45-й улицы. Ничего подозрительного. Много людей, из которых большинство шло по теневой стороне. Никто не бросился в ближайший подъезд, никто не пытался вытирать носовым платком лицо, никто не нагнулся, чтобы завязать шнурок.
Бонд изучал швейцарские часы в витрине магазина, а потом, повернувшись, продолжил свой путь. Сделав несколько шагов, он снова остановился. Опять ничего… Он пошел дальше, и выйдя на авеню Америка, остановился у входа в магазин нижнего женского белья, где мужчина в коричневом костюме внимательно изучал черные кружевные штанишки, надетые на манекен. Бонд обернулся и лениво, но внимательно осмотрел улицу.
И тотчас же кто-то схватил его за правую руку и чей-то голос проворчал:
— Все в порядке, англичанин! Не двигайтесь, если вы не хотите попасть в морг!
И он почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в спину чуть ниже поясницы.
Что-то знакомое было в этом голосе… Шпик? Гангстер? Бонд взглянул вниз, чтобы увидеть, кто держит его правую руку. Хватка была железной. О, если бы человек имел только одну руку… С быстротой молнии он повернулся, согнулся и, сжав левую руку в кулак, нанес удар. Послышался звонкий щелчок, когда его руку поймал левой тот человек, и в то время, когда Бонд понял, что оружие не будет применено, послышался хорошо знакомый смех, а ленивый голос медленно произнес:
— Все в порядке, Джеймс, вы побиты!
Бонд быстро выпрямился и в течение минуты смотрел в улыбающиеся ястребиные глаза Феликса Лейтера, все еще не веря своим глазам. В то же время напряжение спадало.
— Так ты шел впереди, проклятый ублюдок! — сказал он наконец, с восхищением глядя на друга, американского секретного агента, с которым участвовал во многих делах, и которого видел в последний раз в грязных бинтах на кровати отеля «Флорида». — Какого черта тебя занесло сюда? И с чего это ты вздумал разыгрывать такие шутки в эту жару? — Бонд вытащил носовой платок и вытер лицо. — На какое-то мгновение ты даже заставил меня нервничать.