Bringing failure
Шрифт:
– В следующий раз повесь какой-нибудь опозновательный знак на дверь, чтобы никто не вошел, - скрывая смущение за недовольством, попросил он, жалея, что на двери нет замка.
– Шапочки для сиамских близнецов сойдут в виде опознавательного знака?
– Какие еще шапочки для близнецов?
– Стив удивлённо повернулся, изо всех сил стараясь не смотреть на то, что ниже ее шеи.
Фелиция, продолжавшая прикрывать голую грудь, опустила на нее выразительный взгляд, и он снова покраснел, так по-детски мило, что она не смогла не восхититься сей картиной. Возможно, впервые и сама Фелиция почувствовала себя бесстыжей, она даже ощутила некое волнение. Когда он поспешил отвернуться снова, она, совершенно не ожидая от себя подобного, жадно впилась взглядом
– Роджерс, и почему ты такой красавчик?
– спросила она слегка нагловато и уж точно неформально, сократив между ними расстояние на один шаг.
Более того, она убрала руки, обнажив весьма аппетитную упругую грудь с затвердевшими сосками.
– Что ты делаешь?
– возмутился он, краем глаза заметив манипуляции.
– Ты ведь девственник?
– она усмехнулась, вспомнив подколы Старка.
– Вот сейчас ты действительно ведешь себя как шлюха, - неожиданно выругался Стив, затем обратил на нее прямой взгляд и даже не дрогнул, вновь увидев ее стройное, жилистое тело, так восхитившее его в тот момент, когда он поневоле увидел Фелицию в душе.
– Ты закончила водные процедуры? Будь добра, исчезни, или иди, соблазни Старка, он, думаю, будет не прочь, - не на шутку разозлившись, выпалил он и, оттолкнув ее в сторону, прошел в душ, рывком сорвав с бедер полотенце и отбросив его в раковину.
Стив ошибался, решив, что женщина, о чьей неудачливой судьбе знали теперь все, сгинет прочь, но завидев его голый зад, она только ахнула, привалилась бочком к дверному косяку и во все глаза таращилась на то, как он принимает душ.
– Ты просто омерзительна, - прокомментировал Стив, не открывая глаз и с усилием мыля лицо довольно жесткой мочалкой.
– А вот это обидно, - фыркнула она в ответ, подойдя ближе к его кабинке.
Вода быстрыми ручейками стекала по его ровной бледной коже, и Фелиция невольно сделала еще пару шагов вперёд. Неужели и в ней стали проявляться обыкновенные человеческие страсти? Она не сразу осознала, насколько хочет его, начиная игру с невинных подколов, а теперь стояла вплотную и завороженно, потеряв дар речи, глядела на его влажные волосы, красивый мужественный подбородок и длинные ресницы, в которых застревали маленькие шарики воды.
Он зализал волосы назад и, скрестив руки на груди, открыл глаза, посмотрев на вконец обнаглевшую девушку, глядящую на него отнюдь не с очередной издевкой или наглостью, а с такой невероятной жаждой, голодом в глазах, что Стив даже слегка растерялся.
– В первый и последний раз прошу, покинь мужскую душевую, - с нажимом попросил он, выключив воду.
– Черт с тобой!
– бросила она, не понимая собственных желаний, и оставила его в одиночестве, услышав, как вновь зажурчала вода.
Вот так равнодушно выставленная за дверь, она дала себе хорошего подзатыльника, открыла дверь шкафчика, где складировала вещи, взглянула в отражение в дверце и вдруг расхохоталась - искренне, беззлобно радуясь победе над внезапно отступившим страхом перед мужчинами. Затем она ощутила даже некое подобие стыда перед Стивом, но несомненно была благодарна ему за неоценимую помощь и даже за холодность.
Осознав, что в раздевалке весьма прохладно, она быстро натянула майку, толстовку и военные штаны, найденные на складе. Собираясь покинуть мужскую раздевалку, Фелиция вдруг обратила внимание на валяющиеся на полу медные часы на цепочке. Они выглядели старомодно, и не оставалось сомнений, кому они принадлежат. Проявив интерес к вещице, она подняла ее с пола и открыла. Черно-белая, выцветшая фотография внутри крышки не могла не удивить. Лицо женщины было слегка грубоватым из-за резких линий скул, но ее темные глаза и накрашенные темной помадой губы делали ее весьма яркой, соблазнительной. Высоко заколотые волосы и россыпь кудрей - такие прически носили в сороковых-пятидесятых годах - только убеждали, что фотография была сделана в “прошлой” жизни Стива, а значит, женщина на ней либо была мертва, либо находилась в глубокой старости в настоящем времени.
Фелиция почувствовала,
– Не смей трогать мои вещи!
– от добродушного солдафона не осталось и следа.
Но глаза Фелиции уже выражали сожаление, с которым смотрят на потерявшего любимую человека. И именно этот взгляд, точно красная тряпка для быка, разозлил Стива еще больше. Фелиция не ответила на какую-то грубость, вылетевшую из его уст, и просто исчезла за дверью, услышав вслед лишь громкий звук удара о железяку. Скорее всего, Стив использовал один из ящиков вместо боксерской груши.
Невзирая на случайно “подсмотренные” воспоминания, Фелиция не ощущала вины за свое поведение, лишь только сожаление и внезапное уважение к его чувствам. Вот только она наверняка снова потеряла его доверие; находясь в этой подземной ловушке, всем трудно сохранять теплые отношения в кругу общения. Периодически случались ссоры, Старк - и тот ходил все время на иголках и частенько срывался даже на Брюса.
Заскочив в комнату, чтобы бросить банные принадлежности, Фелиция заварила чай и, зайдя в лабораторию, пригласила Брюса в командный пункт. Тот, забросив какие-то исследования, с удовольствием присоединился к ней и даже где-то откопал сникерс в качестве десерта.
– Мы словно на затерянном острове, даже шоколадка кажется невиданным чудом, - усмехнулась она, разломав батончик напополам и предложив часть собеседнику.
– В подобном наряде тебя не отличишь от подростка, - неожиданно заметил Брюс.
Фелиция обратила внимание на свой внешний вид - бесформенная толстовка и широкие военные брюки, которые она использовала как домашние, скрадывали все гендерные признаки. Отсутствие косметики и пучок волос под капюшоном, конечно, не превращали ее в мальчика, но, несомненно, делали юнее и менее женственной.
– По твоим словам, Брюс, сложно понять, комплимент это или же укор, - погрозила ему пальчиком она, с подозрением сощурившись, но затем засмеялась.
– Ты что-то в приподнятом настроении, случилось что?
– поинтересовался он, сложив руки на столе и приняв вид заправского психолога.
Будь Фелиция и впрямь подростком, она бы непременно раскраснелась, вспомнив о крепкой заднице Капитаная Америка, но она лишь усмехнулась и не ответила, спрятав улыбку за глотком чуть остывшего чая. Она отставила чашку, откинулась в кресле, заложив руки за голову, и складировала ноги на стол.
– Эй, кто это?
– Брюс, скрипнув стулом, поднялся с места и взглянул в мониторы камер слежения, расположенных в тоннеле, ведущем к их бункеру.
На экране четко прослеживалось передвижение четверых людей в низко опущенных капюшонах. Тотчас Фелиция бросилась к кнопке тревоги на пульте управления, открыла крышку, закрывающую ее от случайных нажатий, и со всей силы долбанула кулаком. Оглушающе завыли сирены, сопровождаемые мерными вспыхиваниями красных ламп. Через двадцать секунд в командный пункт примчались все обитатели бункера: заспанные, всклокоченные, однако при полном боевом снаряжении. Даже кэп прихватил свой круглый щит, который никак не вязался с домашними спортивными трениками и чуть растянувшейся футболкой. Тони, не раздумывая, сразу же облачился в костюм, Бартон, еще не успев открыть глаза, уже натянул тетиву, а Натали стояла с двумя пистолетами на изготовку и… в пушистых тапочках-овечках, при виде которых Фелиция едва не засмеялась, вспомнив сцену из фильма “Не грози Южному Централу, попивая сок у себя в квартале”. Убедившись, что все в сборе, она наконец вырубила действующую на нервы сирену и присоединилась к мстителям, которые, не сговариваясь, рассредоточились вокруг входа в бункер, готовясь к внезапной атаке. Однако люди в капюшонах вместо того чтобы попытаться взломать дверь, просто постучали, что несказанно удивило.